Люди, говорящие задом наперед, демонстрируют бесконечную способность мозга играть с речью. Аргентинские исследователи изучили региональный сленг, в котором порядок слогов или букв слов меняется на противоположный. Полученные ими результаты позволяют понять нашу природную способность играть словами. В 2020 г. Адольфо Гарсия, нейролингвист из аргентинского Университета Сан-Андрес, случайно познакомился с фотографом, который развлекал своих моделей тем, что говорил с ними задом наперед — например, испанское слово casa (дом) превращалось в «asac». Узнав, что фотограф с детства свободно владеет «обратной речью» и способен вести разговор в обратном направлении, Гарсия решил изучить этот феномен. Его исследования этого забавного стиля речи привлекли достаточно внимания, чтобы получить Шнобелевскую премию, присуждаемую Гарвардом с 1991 г. за исследования, которые «сначала заставляют людей смеяться, а потом думать». «Обратная речь» не дает никаких практических преимуществ ее пользователям. Возможно, она существует лишь для того, чтобы доставить удовольствие говорящему и слушающему, которые узнают звуки в слове «asac» или «onom» (в переводе с испанского «mono» — обезьяна). Но этот навык, который, по словам Гарсии, его знакомые и коллеги поначалу отвергли как «смешной и бесполезный», отнюдь не является пустой тратой времени, поскольку он позволяет понять, как человеческий мозг обрабатывает язык нетипичным образом. «У нас была возможность изучить нечто необычное и абсурдное», — говорит Гарсия об исследовании, опубликованном в журнале Scientific Reports в 2020 г., за которое он и его команда получили Шнобелевскую премию. Это признание застало его врасплох, особенно если учесть, что после публикации он не продолжил заниматься именно этим направлением. Сейчас его исследования направлены на преодоление языковых трудностей у людей с аутизмом, а также у людей с атаксией, болезнью Паркинсона или нейродегенеративными заболеваниями. Но Гарсия остается убежденным сторонником того, чтобы обратная речь стала не просто лингвистической диковинкой. Он надеется, что его работа окажется полезной для разработки более эффективных методов лечения языковых расстройств. В районе устья реки Ла-Плата, примыкающей к провинции Буэнос-Айрес и некоторым районам южного Уругвая, обратная речь относится к разновидности сленга под названием лунфардо, который является продуктом иммигрантских языков конца XIX — начала XX века. В этом языковом чуде используются только буквы или слоги, поменянные местами. В лунфардо слово vesre представляет собой слово «реверс» — revés — с произношением слогов задом наперед. Легионы страстных поклонников лунфардо существуют и сегодня. Тысячи оборотов встречаются в обычном разговоре: feca (кафе, или кофе), choborra (боррачо, или пьяный), rioba (баррио, или район). В Аргентине и Уругвае эти слова являются частью культуры. Они часто встречаются в текстах танго, а в разговоре практически все произносят их в виде отдельных слов, хотя и не в виде сплошной обратной речи, как это продемонстрировал фотограф, с которым столкнулся Гарсия. По словам Марии Хосе Торрес Приорис, научного сотрудника факультета психологии Университета Малаги, обратная речь может практиковаться в любом языке с «прозрачной» грамматикой, то есть фонемы — отдельные звуковые единицы языка — имеют одинаковое звучание независимо от их положения относительно других частей слова. Обратная речь возможна в таких языках, как испанский, баскский или некоторые языки майя, в которых существует прямое соответствие между буквами и звуками — один к одному. Например, в испанском языке пять гласных, и каждая из них имеет свой звук, который сохраняется во всех словах. В отличие от английского языка, считающегося «непрозрачным», эти пять гласных имеют 12 различных звучаний. В испанском языке буква A имеет постоянное звучание и пишется одинаково, в то время как в английском она может подразумевать различные звуки, как, например, в словах «back» (/æ/) или «far» (/ɑ/). В некоторых случаях она может быть слышна и без идентичного написания, например, в слове «cup» (/ʌ/). Торрес Приорис признает, что и в английском языке люди могут говорить задом наперед, но при этом говорящий и слушающий могут запутаться в том, как произносится слово и как оно пишется. В испанском языке такой путаницы звуков не существует. Обратная речь распространена не только в районе реки Ла-Плата. Во Франции она называется verlan, что является инверсией слогов слова l'envers, означающего «обратный». К верлану относятся такие выражения, как cimer от merci (спасибо) или jourbon от bonjour (привет). Нечто подобное существует в Медельине (Колумбия), где люди общаются на «парлаче», и в Панаме, где существует сленг под названием «реверсина». Культурное преклонение перед обратной речью, пожалуй, достигает апогея в Сан-Кристобаль-де-Лагуна, городе на Канарских островах Испании, жители которого добиваются официального признания обратной речи. Здесь эта традиция зародилась в 1930-х годах благодаря парикмахеру, который говорил на обратном языке. Сегодня те, на кого он оказал влияние, обратились в ЮНЕСКО с просьбой объявить эту практику «нематериальным культурным наследием человечества». Некоторые жители Сан-Кристобаля даже поссорились с профессорами испанского языка и представителями Канарской языковой академии, которые утверждают, что такая манера речи — не более чем лингвистическая игра. Приз исследователей, ставших лауреатами Шнобелевской премии, состоял из зимбабвийской банкноты, вышедшей из обращения, и PDF-файла, который можно было распечатать и сложить в банку из-под колы. Исследуемые ими носители обратной речи обладали «необыкновенной способностью» быстро переделывать слова (даже придуманные), предложения и тексты. Эти люди могли переставлять звуки, но сохранять идентичность слова без особых усилий, обнаружили Гарсия и Торрес Приорис. Например, вместо слова plata (деньги) они произносили atalp. При этом они меняли местами буквы в слове, а не слоги, и даже сохраняли соответствующее ударение. «Это гораздо более сложный механизм, чем глупая игра», — подчеркивает Гарсия. В исследовании, опубликованном в журнале Scientific Reports, ученые разработали различные задания для оценки способности участников составлять слова в прямом и обратном порядке. Исследователи измеряли точность и скорость перестановки последовательностей фонем, а также проводили структурную и функциональную магнитно-резонансную томографию. Один из результатов исследования показал, что участники эксперимента обладали способностью мгновенно переделывать слова, что нельзя объяснить, например, превосходной рабочей памятью. Кроме того, эти люди не демонстрировали никаких других навыков обратной речи, таких как зеркальное письмо или написание слов наоборот. Нейровизуализация показала, что у говорящих задом наперед объем серого вещества и количество связей между нейронами больше не только в областях, связанных с обработкой фонем (вдоль так называемого дорсального пути левого полушария), но и в других областях мозга, участвующих в семантических процессах, некоторых зрительных функциях и когнитивном контроле. Таким образом, обратная речь задействует когнитивные механизмы, выходящие за рамки классических языковых схем. Еще один интригующий аспект результатов исследования заключается в том, что пластичность мозга, продемонстрированная речевыми спикерами, позволила им «выполнять одну и ту же задачу с использованием различных нейронных ресурсов». Мария Кастелло, доцент кафедры интегративных и вычислительных нейронаук Института биологических исследований в Уругвае, не принимавшая участия в данном исследовании, считает, что оно открыло «окно в механизмы фонологического кодирования» — записи письменной, орфографической информации в звуковой код. В частности, это проливает свет на «область, которая была мало изучена в нейролингвистике», — говорит Кастелло. «Нейровизуализационные исследования показали, что конкретные области мозга, задействованные в этой работе, могут различаться у разных людей, что подчеркивает пластичность человеческого мозга при адаптации к исключительным лингвистическим способностям», — добавляет она. По словам Кастелло, наиболее значительный вклад данного исследования заключается в том, что оно позволяет лучше понять нейронные механизмы, участвующие в обработке звуков и построении слов. Кому-то может показаться, что обратная речь — это нелепая индульгенция, не вызывающая ничего, кроме смеха в кругу друзей в таких местах, как Сан-Кристобаль-де-Лагуна. Однако Гарсия и Торрес Приорис утверждают, что это исследование имеет значение для более глубокого понимания неврологических расстройств, влияющих на язык. «Я не могу сказать, что это исследование имеет прямое клиническое значение, но я думаю, что оно идет в этом направлении», — говорит Торрес Приорис. После публикации статьи Торрес Приорис сосредоточилась на изучении характерных симптомов постинсультной афазии, которая влияет на способность говорить и возникает в результате повреждения участков мозга, отвечающих за язык. При общении люди с афазией могут допускать лингвистические ошибки, такие как инверсия, замена, сложение или вычитание фонем. В этом контексте выявление нейронных цепей, связанных с обратной речью, является, по ее мнению, «шагом вперед» для разработки методов неинвазивной стимуляции мозга для людей с этим заболеванием. А в будущем она надеется создать эффективную терапию на основе результатов изучения обратной речи. «Когда мы сталкиваемся с чем-то, кажущимся смешным или абсурдным, очень легко отмахнуться от этого, как будто научная ценность заключается в грандиозных, революционных и трансцендентных вещах, — говорит Гарсия. — Урок этого исследования заключается в том, что если мы видим что-то абсурдное и не находим в этом вдохновения, значит, мы недостаточно глубоко мыслим». По материалам статьи «People Who Speak Backward Reveal the Brain’s Endless Ability to Play with Language» Scientific American