Как быстро успокоить себя?

Не редко встречаются люди, которым присуща эмоциональность. В этом ничего плохого нет, если она не зашкаливает и не портит отношение с близкими людьми. Предлагаем попробовать применить несколько полезных советов, которые помогут начать лучше владеть собой. Так что будем учиться сдерживать эмоции. Главное правило: не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Чтобы не “наломать кучу дров” в момент своего паршивого настроения, попробуйте сделать следующее: 1. Как только вы начинаете испытывать раздражение, вдохните глубоко и при этом с силой напрягите мышцы рук и ног, затем резко выдохните и расслабьтесь. Повторите три раза. 2. Закройте глаза и попробуйте хоть немного посидеть так. Будет прекрасно, если вы не в этот момент не будете пускать к себе в голову плохих мыслей (если они будут приходить, то просто переключайте свое внимание на что-то другое, более позитивное и спокойное). 3. Подойдите в момент гнева к зеркалу и посмотрите на свое лицо и скорее всего у вас быстро отпадет охота злиться. Уравновешенные люди не хлопают дверьми, не бьют посуду. Они выслушают до конца и не станут перебивать. И дело не в том, что им нечего сказать, просто они знают, что на горячую голову никаких решений принимать не стоит, можно много глупостей сделать.

Кем раньше были знаменитости?

Знаменитости до того, как добились успеха, заработали миллиарды долларов и обзавелись великолепными прическами, были такими же смертными, как и мы с вами. Дженнифер Энистон была официанткой до того, как получила роль в «Друзьях». Мадлен Олбрайт продавала бюстгальтеры. Фейт Хилл была секретарем в звукозаписывающей компании. Синди Лаупер «просто хотела развлекаться» и мыла собачьи конуры. Мадонна продавала пончики на Таймс-сквер. Эллен ДеДженерез извлекала устриц из раковин и красила дома. Джулия Робертс работала в кафе-мороженом. Вупи Голдберг была гримером в бюро ритуальных услуг, каменщиком и банковским служащим. Грета Гарбо была помощницей в парикмахерской. Мерилин Монро была инспектором авиазавода. Поэтому, не важно кто вы сейчас, а важно кем хотите статьи. Идите к своей цели и никогда не сдавайтесь.

Как перестать страдать, расставшись с человеком?

Тяжелым переживаниям нужно смотреть в лицо. Как научиться не реагировать болезненно на человека, который был дорог, а потом с тобой очень нехорошо по жизни поступил? Хотя бы не плакать, увидев ник в интернете или похожего — на улице? Из вопроса следует, что речь идет об отношениях, которые закончились, но продолжают терзать душу. В психологии это называется «незавершенная ситуация». Формального расставания никогда не бывает достаточно, чтобы обрезать все связующие нити. Особенно, если речь идет об отношениях, завязанных на взаимной душевной слабости. О слабости я говорю потому, что причинить душевную боль человеку можно только тогда, когда он находится в психологической зависимости от партнера. Обиды, злость, ревность и тому подобные чувства возникают только тогда, когда чего-то ждешь от человека, когда нуждаешься в его признании, любви и верности. Это обычное дело, но это не нормально. Люди — особенно, в разнополых отношениях — очень редко общаются «без задней мысли». Осознанно или не очень, оба партнера всегда имеют какие-то виды друг на друга, какие-то планы, какие-то надежды и фантазии. И чем больше этих «наворотов», тем выше вероятность того, что однажды партнер преподнесет сюрприз, не оправдает ожиданий, покажет свое истинное лицо. Тогда и возникают обиды до слез — «Я-то думала, а ты, оказывается…» Судя по вопросу, можно предположить, что речь идет об отношениях как раз такого типа, когда было глубокое эмоциональное проникновение друг в друга, масса надежд и ожиданий. А потом произошло нечто, что разом перечеркнуло все мечты и представления о партнере (друг или подруга — не важно). И разочарование, возникшее из-за того, что человек не такой, каким хотелось его видеть, стало причиной разрыва отношений. Однако само по себе расставание не может унять боль обиды. Говорят, что время лечит, но, применительно к подобным ситуациям, это ложь. Время лишь дает возможность запрятать свои переживания поглубже, вплоть до полного забытья. Но сами эмоции от этого не угасают и вырываются наружу при первой же возможности — «при встрече ника в интернете и похожего на улице». Если не напоминать о болезненной ситуации достаточно долго, то, конечно, можно полностью ее вытеснить из сознания. Но это сродни попыткам забыть про свой воспаленный аппендицит. Можно заглушить боль, но в большинстве случаев это грозит смертельным исходом. Итак, можно сказать, что в вашей ситуации, расставание произошло только на внешнем уровне. А внутри вы продолжаете переживать, обижаться, ревновать и так далее. Та боль, которую вам причинили, не исчезнет от того, что вы расстались, и будет напоминать о себе, пока вы с ней не разберетесь по-настоящему, пока ситуация не будет окончательно завершена. Чтобы это сделать, нужно согласованно действовать на двух фронтах — интеллектуальном и эмоциональном. Прежде всего, нужно предельно четко разобраться, что за эмоции у вас кипят внутри, что именно вас обидело, какие именно ожидания были разрушены. Это то, что называется разобраться в чувствах. Можно взять бумагу и ручку и просто начать записывать хронологию событий внешних и внутренних во всех подробностях, пока добавить будет больше нечего. Такая работа позволяет взглянуть на ситуацию более трезво и уже тем самым снизить эмоциональное напряжение. Следующий этап, подумать вот над чем. Каждый человек имеет право быть собой, таким, какой он есть. Никто нам ничего не должен. В этом мире, каждый сам за себя. И даже данные нам обещания не дают нам права считать кого-то своим должником. Понятно, что хочется найти того, на кого можно будет полностью положиться в житейском и эмоциональном плане, но этого никогда не будет. Это лишь сказка, которую рассказывают детям про людские отношения. Автор неизвестен

10 книг от депрессии

1. Братья Стругацкие - Понедельник начинается в субботу В очередной том собрания сочинений классиков отечественной фантастики Аркадия и Бориса Стругацких вошла знаменитая дилогия о сотрудниках Научно-исследовательского института Чародейства и Волшебства (НИИЧАВО), а также сатирическая фантазия на тему "Войны миров" Уэллса - "Второе нашествие марсиан". 2. Джон Ирвинг - Правила виноделов Роман классика американской литературы Джона Ирвинга - это современная сага о семье, живущей в нашем абсурдном и бессмысленном мире, члены которой пытаются, каждый по-своему, обрести гармонию и установить равновесие между вечным и преходящим. 3. Дэвид Митчелл - Облачный атлас "Облачный атлас" подобен зеркальному лабиринту, в котором перекликаются, наслаиваясь друг на друга, шесть голосов: нотариуса середины девятнадцатого века, возвращающегося в США из Австралии; молодого композитора, вынужденного торговать душой и телом в Европе между мировыми войнами; журналистки в Калифорнии 1970-х, раскрывающей корпоративный заговор; мелкого издателя - нашего современника, умудрившегося сорвать банк на бандитской автобиографии "Удар кастетом" и бегущего от кредиторов; клона-прислуги из предприятия быстрого питания в Корее - стране победившего киберпанка; и гавайского козопаса на закате цивилизации. Впервые на русском - новый монументальный шедевр от автора знаменитого "Сна № 9", также вошедший в шортлист Букеровской премии. 4. Джером К. Джером - Трое в лодке, не считая собаки Идет время, сменяются эпохи, но читатели по-прежнему не могут оторваться от совершенно невероятной истории путешествия троих беззаботных английских джентльменов, пустившихся в плавание по Темзе вместе со своим любимцем - фокстерьером Монморенси. Забавные недоразумения, веселые коллизии и полные комизма ситуации, из которых герои выходят, неизменно сохраняя истинно британское чувство собственного достоинства, и сегодня поражают своей оригинальностью и неувядающим юмором. 5. Даунхэм Дженни - Пока я жива Шестнадцатилетняя героиня этой книги только начинает жить, и ей так много хочется успеть. Поэтому она пишет список всех своих желаний и берется за дело. Не все в нем так невинно, как у ее сверстников. Но лишь потому, что она во многом на них не похожа. А еще потому, что ей нужно успеть все сейчас! "Пока я жива" - честный, смелый и невероятно жизнеутверждающий роман. Он в полном смысле слова останавливает время, напоминая о том, что нужно ценить главное, ловить момент, быть смелее в желаниях и наслаждаться приключениями, которые нам дарит каждый день. 6. Джоан Харрис - Ежевичное вино Проникнутый тонким лиризмом и щемящей ностальгией по детству, роман английской писательницы Джоан Харрис повествует о том, насколько важно бывает иногда круто изменить привычный ход жизни, взглянув по-новому на себя и на свое место в мире. 7. Эрленд Лу - Наивно. Супер Эрленд Лу - популярный норвежский писатель, сценарист, режиссер театра и кино, лауреат ряда премий. Бестселлер "Наивно. Супер" (1996), переведенный на дюжину языков, сочетает черты мемуарного жанра, комедии, философской притчи, романа воспитания. Молодой рассказчик, сомневающийся в себе и в окружающем мире, переживает драму духовной жизни. Роман захватывает остроумностью, иронической сдержанностью повествовательной манеры. 8. Элизабет Гилберт - Есть, молиться, любить ..."Есть, молиться, любить" - книга о том, как можно найти радость там, где не ждешь, и как не нужно искать счастье там, где его не будет. По определению. ...Современная книга о современной женщине, для которой есть, молиться, любить - значит получать удовольствие от жизни... 9. Фэнни Флэг - Жареные зеленые помидоры в кафе "Полустанок" "Жареные зеленые помидоры" Фэнни Флэгг практически после первого же издания на русском языке стал культовой книгой в России. За десять лет роман переиздавался много раз, но и сегодня его популярность чрезвычайно велика. "Жареными зелеными помидорами" зачитывается уже второе поколение читающей публики. Роман ставят в один ряд с великими американскими книгами - с "Убить пересмешника" и "Гелькебери Финном", - и уже одно упоминание книги Флэгг в таком ряду свидетельствует о ее силе. И уж совершенно точно: "Жареные зеленые помидоры" - это классика американской и мировой литературы. Если приблизить роман Фэнни Флэгг, то наверняка можно услышать чей-то смех, плач, разговоры, шум поезда, шорох листвы, звяканье вилок и ложек. Прислушайтесь к звукам, пробивающимся через обложку, и вы узнаете историю одного маленького американского городка, в котором, как и везде в мире, переплелись любовь и боль, страхи и надежды, дружба и ненависть. История эта будет рассказана с такой искренностью, что... 10. Рэй Бредбери - Лекарство от меланхолии "Когда все потеряно, остается надежда", - утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику "Лекарство от меланхолии", на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес. Книга представляет собой оригинальный авторский сборник.

Шаги к вербальному контролю

1. Говорите на языке своего собеседника Слушайте, как говорит ваш собеседник, и подстраивайтесь под его стиль речи. Он часто использует иностранные слова - делайте тоже самое. Ему нравится вставлять в речь метафоры - развивайте их! Определите предрасположенность вашего собеседника и используйте визуальные, аудиальные или кинестетические образы. Когда два человека говорят на одном языке, они друг друга понимают. 2. Незаметное влияние Эта техника пришла из области гипноза. Ее суть заключается в том, что вы выделяете определенные слова в предложении и даете указания, которые будут восприниматься подсознательно. Допустим, вы делаете предложение и хотите, чтобы собеседник его принял. "Мне кажется, вам нужно некоторое время, чтобы решиться на это предложение". Если вы соответствующим образом выделите последние слова, помимо всего остального собеседник услышит скрытое послание "решиться на это предложение". Слегка выделите эти слова голосом и смотрите при этом на собеседника. Можете также легонько кивнуть головой, сделать утвердительный жест, немного шире открыть глаза или закрыть их для того, чтобы еще больше помочь словам. 3. Правильные акценты Если в конце предложения интонация поднимается вверх, мы ожидаем, что за этим последует продолжение. Например, когда человек вслух считает предметы, вы можете по его интонации понять, когда он назовет последний - в конце его голос падает вниз. Представьте себе, что кто-то разговаривает с вами, и в конце предложения его голос становится выше. Автоматически у вас появляется впечатление, что он еще не закончил, за исключением лишь того случая, если он задает вам вопрос. Люди, излучающие властность, так не говорят. Они разговаривают спокойно, уверенно и в конце предложения ставят интонационную точку. Такие предложения работают. Каким образом мы говорим, может оказаться важнее того, что мы говорим. 4. Говорите как можно меньше и ровно столько, сколько необходимо Если вы хотите повлиять на кого-то, не стоит подавлять его словесным потоком. Представьте себе влиятельного человека. В решающий момент он говорит много или мало? Чем больше вы произносите слов, тем больше у вас шансов в ответственный момент сказать что-нибудь не то. Вы скорее всего потеряете контроль над своей речью. Поэтому говорите ровно столько, сколько нужно. Так вы произведете впечатление властного, харизматичного и независимого человека.

Единственная цель в жизни

Современная цивилизация стремится искусственно создавать все новые и новые потребности, и как мы уже сказали, этих потребностей всегда будет больше, нежели она сможет удовлетворить, и раз ступив на этот путь, будет крайне сложно остановиться, а кроме того, для подобной остановки нет никаких весомых причин. Раньше для людей не составляло никакого труда обходиться без вещей, о существовании которых они и не подозревали, и к которым никогда и не стремились. Сегодня, напротив, им тягостно выносить отсутствие определенных вещей, так как они привыкли считать их необходимыми, и в конечном итоге, они действительно стали для них необходимы. Поэтому люди всеми возможными путями стремятся приобрести средства для удовлетворения своих материальных нужд, которые одни только и остались у современного человека. Все заинтересованы лишь в том, чтобы делать деньги, поскольку лишь деньги позволяют им приобрести все эти вещи, и чем больше этих вещей находится в их распоряжении, тем больше они хотят приобрести еще, продолжая постоянно обнаруживать все новые и новые потребности. И эта страсть становится единственной целью в жизни. Рене Генон "Кризис современного мира"

Предсказания Жюля Верна о наступившем столетии «научного волшебства»

«Огонёк», 11/1902 Оглянувшись на истекшее столетие, нетрудно, конечно, предсказать, что наступающий век будет чреват великими усовершенствованиями. В самом деле, еще пятьдесят лет назад люди восторгались применением пара как гениальной новинкой, и верили в его бессмертие. Теперь мы жалуемся на неудовлетворительность пара и нашли ему несравненно лучших заместителей. Пароходу и локомотиву едва исполнилось сто лет от роду; спичкам нет еще и семидесяти. Но есть такие пророки, слова которых заслуживают серьезного внимания и доверия. Таков, прежде всего, Жюль Верн, родоначальник натуралистического романа. Этому талантливому писателю исполнилось ныне семьдесят три года; он потерял в последнее время зрение; но с не слабеющей энергией отдается он литературным занятиям, диктует жене новый роман, чуть ли не сотый. В своих пророчествах Жюль Верн, как известно, предсказал за десятки лет то, к чему искусство и наука пришли только теперь. «Паровой дом» является прообразом автомобиля; «Наутилус» капитана Немо («20 000 верст под водой») — подводной лодки; «80 дней вокруг света» предопределило быстрое развитие способов сообщения; «Миллионы Бегумы» — рост металлургии, тресты и некоторые филантропические идеи; а «Пять недель на аэростате» может быть поставлено в связь с проектируемым полетом на воздушном шаре через Сахару. Вот что думает Жюль Верн о прогрессе ХХ века. «Наступающее столетие, – сказал маститый писатель интервьюеру, – превзойдет самые смелые предположения в области, так называемого «научного волшебства». Таким термином я обозначаю приложение механических сил; но не в этом еще одном задача грядущего: остается еще множество целей. Не могу я спокойно слышать только о тех успехах, которыми якобы ознаменовались последние пятьдесят или шестьдесят лет. Понятно, мы имеем железные дороги, телеграф, телефон, богатое фабричное производство, антисептику в хирургии, дешевый комфорт и пр. Но характерная черта нашего поколения – это боязливость в применении того, что дает нам наука. История учит нас тому, что человечество неохотно покидает проторенную дорожку и боится всего того, что раньше не существовало. Есть у нас, например, телефон и подъемная машина. Но до сих пор один квартирный телефон приходится чуть ли не на 10 000 городских жителей. Трудно понять также, почему телефон составляет предмет роскоши. Но надо надеяться, что нарастающие поколения будут чужды наших предрассудков. Двадцатый век проявит себя смелым, и создаст эру в теории и ее осуществлении. Еще немного времени, и наши телефоны и телеграфы покажутся смешными, а железные дороги – слишком шумными и отчаянно медленными. Конечно, автомобилю не заменить рельсовых путей; их сферы совершенно различны. Но по рельсам будут ездить с несравненно большей быстротой до 300 – 500 верст в час. Железные дороги послужат в качестве главных артерий, а автомобильные линии капиллярным сосудом, посредством которого культура проникнет в самые глухие деревенские углы. Мы и теперь переживаем чрезвычайное развитие железнодорожного сообщения. Никто не хотел верить в осуществление моей идеи проведения сибирской дороги. Сегодня этот путь уже готов, а через пятнадцать лет, быть может, будут готовы и другие великие стратегические пути. Линию Капштадт – Каир надо считать осуществленной. Александрия соединяется, с одной стороны, с Иерусалимом, Бейрутом, Смирной, а с другой – с Константинополем. От Марокко до Гибралтара дорога пройдет по туннелю; а туннель Каллэ-Дуэ в 32 мили длиной, через два десятка лет уступит другим сооружениям, при помощи которых Англия войдет в подводное сообщение с Бельгией и Ирландией. Ведь и теперь уже прожектеры мечтают о туннеле под Атлантическим океаном, между Брестом и Нью-Йорком. И это не безумие. Стоит только собрать нужные миллионы, и, спустя тридцать лет, все будет готово. Но когда что-нибудь действительно необходимо, за деньгами остановки не бывает. В Азии интересы двух великих держав требуют проведения путей: от Бомбея до Константинополя, через Белуджистан и Персию, и от Пешавера (Индия) до Бухары через Кабул. В Америке, конечно, будет построена великая северная и южная линия по Мексике и Истму, с разветвлениями Буэнос-Айрес, Рио-де-Жанейро, Перу – Эквадор и Венесуэла» Жюль Верн красиво рисует грядущей формации путешественника; не выходя из спального вагона, можно будет объездить весь свет. «Как ни тесна наша земная келья, мы не в силах хоть раз нащупать ее стены. Жалкое, ограниченное существование!» Романист представляет себе дорогу ХХ века в таком виде: ни закруглений, ни капризных подъемов не будет. Два американца ведь проектируют уже линию Чикаго – Сент-Луис, прямую, как стрела: эту задачу облегчат туннели и мосты. Только на очень больших протяжениях сохранятся, пожалуй, анахронизмы. Большое значение придает Жюль Верн применению водяной энергии: за последние пять лет оно достигло широких размеров в Америке, Франции и Германии; отчасти эксплуатируется уже сила Ниагарского водопада; Франция пользуется энергией в 1½ миллиона лошадиных сил, Германия – в миллион. Река Рона дала Женеве возможность обзавестись дешевым электричеством. Но водопады, существующие на нашей планете, могут дать вшестеро больше того количества двигательной энергии, которое люди имеют сейчас в своем распоряжении. А издержки по применению этой энергии составили бы одну двенадцатую расходов, вызываемых употреблением угля. Еще раз заговорил Жюль Верн со своим собеседником об автомобилях. Уличное движение должно все больше утрачивать свой шумный, базарный характер. Все и всё станут двигаться на шинах. Подобно героям «Парового дома», туристы беспрепятственно проникнут в глубь недоступных ныне стран. Одновременно разрешаются задачи воздухоплавания. Опыты Сантос-Дюмона, как ни далеки они от совершенства, являются, однако, благоприятным показанием в этом вопросе. Но центр задачи в моторе, который бы не обусловливал увеличения самого шара. Нужен мотор, питаемый динамитом или иным взрывчатым веществом. Но никогда воздушный шар не вытеснит надежного сухопутного сообщения, так как для больших переездов воздушное путешествие и дорого, и рискованно. Напротив, для домашнего, так сказать, обихода летательная машина весьма ценные услуги, и настанет время, когда каждый заведет свою машину, подобно нынешнему велосипеду. Наконец, осуществление «Наутилуса» – устройство подводных лодок – обещает человеку новое царство, быть может еще более богатое, нежели земное. Откроют новую флору и фауну, новые материки; народится новый спорт; откроют доселе неведомые перспективы и создадутся новые науки. Дно океана станет предметом широкого изучения и целью путешествий; оно будет иметь своих мучеников, свои собственные трагедии. Богатая француженка сумела уже устроиться в подводном царстве при помощи специально построенной для нее яхты. Трое русских моряков, работавших в водолазных костюмах над поднятием затонувшего судна, подверглись нападению стаи акул. «Разве охота на тигров может сравняться с охотой на акул? – восклицает Жюль Верн. – Вместо того, чтобы гоняться за дичью в Африке и Индии, грядущее поколение займется животным населением морских зарослей. Настанет день, когда люди сумеют эксплуатировать недра океана так же, как теперь золотые россыпи. Законодатель создаст земельное право на дно океана, и под прикрытием надежных мин раскинутся подводные колонии. – Моя жизнь, – закончил Жюль Верн свою беседу, – была полным-полна действительными и воображаемыми событиями. Я видел много замечательных вещей, но еще более удивительные создавались моей фантазией. И все же я чувствую, что слишком рано пришлось мне совершать свой земной путь; и сердце мое полно грусти, что нужно проститься с жизнью на пороге эпохи, которая обещает столько чудес!

Теща Пушкина

На миниатюре изображена очаровательная молодая особа. Ее имя Наталья Гончарова. Только не Наталья Николаевна Гончарова, в замужестве Пушкина (а потом Ланская), а Наталья Ивановна Гончарова, в девичестве Загряжская, теща великого поэта. Само ее рождение вызвало множество пересудов в обществе, и право на фамилию Загряжская за ней признавали не все. Ее отец, Иван Александрович Загряжский был большим дамским угодником и, находясь по делам военной службы в Дерпте (Тарту), вскружил голову молоденькой жене небогатого балтийского барона Эуфрозине Ульрике фон Поссе (урожденной фон Липхардт). Баронесса настолько потеряла голову от бравого полковника, что оставила мужа и дочь и пустилась с возлюбленным в бега. Но Иван Загряжский, увы, оказался человеком женатым и с детьми... Он не придумал ничего лучше, чем привезти свою беременную подругу в имение к законной жене и попросить у нее помощи. Скандал вышел грандиозный, и Загряжский предпочел сбежать из имения, оставив женщин разбираться между собой. Александра Степановна Загряжская, будучи женщиной доброй, решила не отыгрываться на несчастной беременной Ульрике, тем более, о том, что представляет из себя благоверный, имела уже достаточное представление. Ульрика осталась в имении Загряжских и родила дочь, нареченную Натальей. Госпожа Загряжская объявила девочку своей дочерью, а баронесса осталась с ней на правах гувернантки. Через несколько лет она умерла, а приемная мать воспитывала Наташу наравне со своими детьми. Позже родилась легенда, что Загряжский ездил развеяться в Париж, там повторно женился, став двоеженцем, и привез в Россию жену-парижанку, а его дочь Наташа — маленькая «французинка»... Но и без дополнительных сплетен история сама по себе была довольно драматичной. Наталья в молодости отличалась большой красотой и благодаря родственным связям Загряжских ее устроили при дворе — она стала фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны, жены Александра I. Наташа пользовалась огромным успехом, и у нее получилась нежелательная любовная история, после чего девушку спешно выдали замуж. Но если родня надеялась, что Наташа при дворе найдет жениха-аристократа, родовитого князя или графа, то довольствоваться пришлось более скромной партией — Николай Гончаров был из семьи промышленников, которым и дворянство-то было пожаловано только Елизаветой Петровной, а потом, ввиду сомнительности этого пожалования, подтверждено специальным указом Екатерины II. Впрочем, свадьба была пышная, даже императорская фамилия на ней присутствовала. Но брак сразу же оказался не слишком счастливым... Это заметно даже по тому, как изменились молодые супруги всего за несколько лет совместной жизни. Какие у них юные, счастливые и светлые лица на овальных миниатюрах, и как они выглядят на портретах кисти неизвестного художника, сделанных всего-то года через три-четыре после свадьбы! Про Наталью Ивановну говорили, что она была довольно умна и несколько начитана, но имела дурные, грубые манеры и какую-то пошлость в правилах (отзыв княгини Е. Догоруковой). Муж ее, человек образованный, владеющий иностранными языками, любящий музыку, со временем начал злоупотреблять спиртным; ситуация усугубилась еще и психическим расстройством, вызванным ушибом головы при падении с лошади. Характер у Натальи Ивановны становился с годами все тяжелее — вечно всем недовольная, раздраженная, она могла отхлестать детей по щекам за малейшую провинность, жестоко наказать их, третировала мужа, но при этом считала себя женщиной глубоко религиозной, хотя без доброты ее религиозность превращалась в ханжество. С зятем Пушкиным она не церемонилась — к Александру Сергеевичу у нее было много претензий. Ни чинов, ни богатства, ни религиозности... Она едва не расстроила его брак еще до свадьбы. Я уезжаю, рассорившись с г-жой Гончаровой... Она наговорила мне вещей, которых я по чести не мог стерпеть. Не знаю еще, расстроилась ли моя женитьба, но повод для этого налицо, — писал Пушкин в личном письме. Но несмотря ни на что, любовь к Наталье Николаевне победила, и свадьба все же состоялась... Сложные отношения с тещей и ее бестактные вмешательства во все дела постоянно отравляли поэту жизнь. Это заставило Александра Сергеевича спешно оставить свою московскую квартиру на Арбате, с любовью подготовленную им для начала семейной жизни, и переехать с женой в Петербург, подальше от тещи, скандалов и сплетен. «Теща моя не унимается; ее не переменяет ничто, ни время, ни разлука, ни дальность расстояния, бранит меня, да и только», — писал он другу Павлу Нащокину. И все же, как только ссора затихала, Пушкин пытался все сгладить и вновь начинал писать теще почтительные письма. Он был человек не злой...

«Без досок и гвоздей дом не построишь...»

— Срок обучения в школах сокращается, дисциплина падает, философия, история, языки упразднены. Английскому языку и орфографии уделяется всё меньше и меньше времени, и наконец, эти предметы заброшены совсем. Жизнь коротка. Что тебе нужно? Прежде всего - работа, а после работы - развлечения, а их кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайтесь! Так зачем же учиться чему-нибудь, кроме умения нажимать кнопки, включать рубильники, завинчивать гайки, пригонять болты?... ...Застёжка-молния заменила пуговицу, и вот уже нет лишней полминуты, чтобы над чем-нибудь призадуматься, одеваясь на рассвете, в этот философский и потому грустный час... ... Жизнь превращается в сплошную карусель, Монтэг. Всё визжит, кричит, грохочет! Бац, бах, трах!... ...Долой драму, пусть в театре останется одна клоунада, а в комнатах сделайте стеклянные стены, и пусть на них взлетают цветные фейерверки, пусть переливаются краски, как рой конфетти, или как кровь, или херес, или сотерн... ... Как можно больше спорта, игр, увеселений — пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать. Организуйте же, организуйте всё новые и новые виды спорта, сверхорганизуйте сверхспорт! Больше книг с картинками. Больше фильмов. А пищи для ума всё меньше. В результате - неудовлетворённость. Какое-то беспокойство. Дороги загружены людьми, все стремятся куда-то, всё равно куда. Бензиновые беженцы. Города превратились в туристские лагери, люди — в орды кочевников, которые стихийно влекутся то туда, то сюда, как море во время прилива и отлива, — и вот сегодня он ночует в этой комнате, а перед тем ночевали вы, а накануне — я... ...Возьмём теперь вопрос о разных мелких группах внутри нашей цивилизации. Чем больше население, тем больше таких групп. И берегитесь обидеть которую-нибудь из них — любителей собак или кошек, врачей, адвокатов, торговцев, начальников, мормонов, баптистов, унитариев, потомков китайских, шведских, итальянских, немецких эмигрантов, техасцев, бруклинцев, ирландцев, жителей штатов Орегон или Мехико. Герои книг, пьес, телевизионных передач не должны напоминать подлинно существующих художников, картографов, механиков. Запомните, Монтэг, чем шире рынок, тем тщательнее надо избегать конфликтов. Все эти группы и группочки, созерцающие собственный пуп, — не дай бог как-нибудь их задеть! Злонамеренные писатели, закройте свои пишущие машинки! Ну что ж, они так и сделали. Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа. Книги — в подслащённые помои. Так, по крайней мере, утверждали критики, эти заносчивые снобы. Не удивительно, говорили они, что книг никто не покупает. Но читатель прекрасно знал, что ему нужно, и, кружась в вихре веселья, он оставил себе комиксы. Ну и, разумеется, эротические журналы. Так-то вот, Монтэг. И всё это произошло без всякого вмешательства сверху, со стороны правительства. Не с каких-либо предписаний это началось, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника, массовость потребления и нажим со стороны этих самых групп — вот что, хвала господу, привело к нынешнему положению. Теперь благодаря им вы можете всегда быть счастливы: читайте себе на здоровье комиксы, разные там любовные исповеди и торгово-рекламные издания... ...Без досок и гвоздей дом не построишь, и если не хочешь, чтобы дом был построен, спрячь доски и гвозди. Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а ещё лучше — ни одной. Пусть забудет, что есть на свете такая вещь, как война. Если правительство плохо, ни черта не понимает, душит народ налогами, — это всё-таки лучше, чем если народ волнуется. Спокойствие, Монтэг, превыше всего! Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит слова популярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или кто знает, сколько собрали зёрна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперёд, хоть на самом деле они стоят на месте. И люди будут счастливы, ибо «факты», которыми они напичканы, это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог, если они начнут строить выводы и обобщения. Ибо это ведёт к меланхолии! Человек, умеющий разобрать и собрать телевизорную стену, — а в наши дни большинство это умеет, — куда счастливее человека, пытающегося измерить и исчислить вселенную, ибо нельзя её ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок. Я знаю, я пробовал! Нет, к чёрту! Подавайте нам увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы-геликоптеры, порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматические рефлексы! Если драма бессодержательна, фильм пустой, а комедия бездарна, дайте мне дозу возбуждающего — ударьте по нервам оглушительной музыкой! И мне будет казаться, что я реагирую на пьесу, тогда как это всего-навсего механическая реакция на звуковолны. Но мне-то всё равно. Я люблю, чтобы меня тряхнуло как следует. «451 градус по Фаренгейту», Рэй Брэдбери