Что такое харизма с точки зрения науки и как ее развить

Харизматики правят всем. Главные лисы мира сего, они убедят вас поверить в Бога, работать по выходным, избирать их в президенты и раздавать деньги незнакомцам. На протяжении 2000 лет харизма рассматривалась как уникальный, необъяснимый и врожденный дар — либо вылез ты на свет божий с улыбкой Джорджа Клуни, либо прячься по углам на вечеринках и крестись перед публичными выступлениями. Однако научное сообщество утверждает — все не так безнадежно. Вместе с ним мы разбираемся, что же такое харизма, как работает ее магическая сила, можно ли измерить харизматичность и, самое главное, можно ли ее приобрести. А также — причем здесь «нео». Представление о харизме как о мистическом даре досталось нам от Рудольфа Зома, давно всеми забытого раннехристианского автора. Именно он первым ввел понятие в обиход и предопределил значение слова на следующие пару тысяч лет. Согласно теологической концепции, харизма — это (буквально) божественная искра, благодать, рука Господа на плече избранного, направляющая его по тропе мессианства. Именно так звучит мировая концепция харизмы номер один. Номер два возникла в начале прошлого века, когда немецкий философ и социолог Макс Вебер зафиксировал слом в представлении о сверхъестественном и плотно сшил восставшее из пепла понятие с идеей господства. А точнее, манифестировал харизматическое лидерство как идеальную его форму. По Веберу, быть харизматиком означает быть Иисусом, Александром Македонским или Ахиллом — в числе образцовых харизматических качеств заявляются сверхъестественные способности, пророческий дар, выдающаяся сила духа и слова. Классическое веберовское определение сводится к тому, что харизма является особым свойством личности, благодаря которому ее считают сверхчеловеческой или как минимум одаренной. Именно на этом описании основывается или к нему так или иначе ссылается значительная часть последующих исследований вплоть до 90-х годов. Таким образом, ведущие мировые концепции связывали харизму с двумя основополагающими вещами — избранничеством и способностью воздействовать на людей сверхъестественным образом. Всенародное представление о «врожденности» и «необъяснимости» этого качества — прямое следствие такого связывания, отсюда и железобетонный стереотип. Ткнем его эбонитовой палочкой науки — быть может, пришла пора его похоронить. Как работает харизма Если засунуть в ФМРТ-аппарат собеседника условного Джорджа Клуни, пока тот в красках рассказывает свою фирменную байку, выяснится, что информация попадает в мозг слушателя не совсем обычным образом. Исследователи выяснили, что в момент восприятия харизматической речи мы не задействуем аналитическое мышление, логику, внимательность, регуляцию и прочие дары рационализма, так как у нас активируется совсем другая нейронная структура — сеть пассивного режима работы мозга (СПРРМ). Сеть пассивного режима работы мозга отвечает за способность мечтать, ударяться в размышления об окружающем и ностальгировать. Она не только плевать хотела на сотрудничество с аналитическим центром, но зачастую подавляет его. Именно по этой причине мы не можем точно процитировать харизматичного рассказчика, даже если нам кажется, что мы помним все слово в слово. Еще более иррациональными мы становимся, когда перед нами возникают известные лидеры калибра Стива Джобса. Впрочем, это работает и с голливудскими актерами: и тех и других мы воспринимаем как могущественных харизматиков еще до непосредственной встречи. Эффект заочного очарования подробно описывает популярная в современной когнитивистике теория «структуры предикативного кодирования». Ее суть в том, что наш контакт с миром опосредуется внутренними представлениями о нем. Это объясняется манерой работы нашего мозга: он одержим прогнозированием, он, собственно, только им и занимается — прогнозированием и распознаванием образов. Информацию для того и другого он получает от восприятия, включающего не только заезженные пять чувственных каналов, но еще и комплекс наших ожиданий. Именно поэтому, когда мы оказываемся рядом с человеком, имеющим в активе армию поклонниц или компанию Apple, наш мозг не тратит энергию на анализ и перепроверку данных — команда «доверять» отдается бессознательно. Предельный вариант отказа от внутреннего рационалиста — это состояние блаженного паралича в присутствии харизматической личности. Как правило, он настигает нас рядом с людьми, имеющими репутацию, как определил бы ее Вебер, пророка, героя или предводителя. Состояние восхищенного оцепенения, сходное с гипнотическим, разобрал по косточкам Йохен Менге, изучающий организационное поведение и эмоциональное воздействие харизмы в Кембридже. Согласно его терминологии, мы имеем дело с «эффектом благоговейного страха». В ходе экспериментов Менге обнаружил парадоксальную особенность — эффект проявляется с одинаковой силой и у благоговеющих в открытую, и у тех, кто не возвеличивает харизматика, а лишь осведомлен о его заслугах. Такое равенство-братство происходит потому, что, подсознательно выказывая уважение, мы невольно сдерживаем интенсивность собственных переживаний. Психологии давно известен исход такого трюкачества — переживания усиливаются. По словам Менге, «эффект благоговейного страха» буквально вводит нас в состояние транса. Это многое объясняет в том, каким образом коротышка со специфической внешностью Адольф Гитлер, которого часто поминают как классический пример харизматика, объявил себя и свою сомнительную компанию потомками чистокровных арийцев. Гитлеру подсобила и тысячелетняя история взаимоотношений лидеров и масс. Согласно эволюционной теории, общество с древних времен предпочитало следовать за харизматическими лидерами. Современные исследователи приписывают это наличию или остаткам магического мышления в головах древних и модернизированных людей соответственно. В более поздней редакции, когда люди перестали убивать куриц во имя Перуна, стремление идти за харизматиками соединилось с желанием отказаться от собственной свободы. Равно как и с жаждой снять с себя ответственность, побороть одиночество и убить ощущение социальной потерянности. Добровольное стремление сдаться в рабство, но не упасть в грязь лицом, подробно описал немецкий социолог и философ Эрих Фромм. Согласно его концепции, человеку так осточертело собственное «я», отягощенное всем комплексом вышеперечисленных проблем, что ему гораздо проще идентифицироваться с магнетической личностью, избавляясь от всего сразу. Кстати, тот же механизм задействует садомазохизм. Фрейд в «Психологии масс и анализе человеческого Я» пишет о том же мучительном желании индивида принести свою свободу в жертву. По Фрейду, в фигуре лидера большинство видит отца (неожиданно!) или копирует модель отношений с ним, а сама привычка следовать за харизматиком закладывается в системе «ребенок–родитель». Согласно недавним исследованиям, этот процесс можно воспринимать более чем буквально: харизму во многом модулирует нейропептидный окситоцин, отвечающий за привязанность детей к родителям. Таким образом, с одной стороны, мы имеем «гипнотический» эффект (иррациональность), а с другой — внутренние желание и потребность попасть под чье-то влияние (добровольчество). Именно эти два фактора будут эксплуатировать ученые неохаризматической школы, которые впервые категорично заявят о том, что харизма не является врожденным качеством и ей можно научить. Ярые энтузиасты, они еще и подтвердят свои слова экспериментально. Как заставить харизму работать Если обратиться к дельфийскому оракулу современности Гуглу и спросить у него насчет неохаризмы, ответ будет выдержан точь-в-точь в духе античного предсказателя — бессвязная ересь на тему религиозных перверсий, приглашения вступить в секту или посетить собрание в кафе «Миссионер». Сразу оговоримся — мы ведем речь о сугубо научном термине. С середины 90-х годов и до наших дней теоретики неохаризматического направления бьются за демократичное перераспределение божественного дара. Для этого они исследуют харизму в организациях, устроенных по формуле «лидер и последователи + корпоративное мифотворчество». Такая система позволяет им вплотную подобраться к прозаической стороне харизмы, очищенной от налета сверхъестественности. Джон Антонакис, профессор Лозаннского университета, занимающийся проблемами организационного поведения и яркий неохаризматический ученый, рассматривает харизму как символическое влияние, основанное на эмоциях и идеологии. С его точки зрения, диада «эмоция–идеология» (или «чувства–ценности») и есть функциональная база, при помощи которой ту самую «гипнотическую» ауру можно воссоздать искусственно. Такой концепции на руку не только наше добровольное желание поддаваться влиянию, но и иррациональность восприятия — так как мы считываем сигналы на интуитивном уровне, у нас нет возможности отрефлексировать, откуда именно они пришли. Как мы уже знаем, наш мозг запрограммирован таким образом, что обмануть его, к примеру, выдав искусственное за естественное, вполне возможно. Вооруженные новым пониманием харизмы, Антонакис и его команда смоделировали поистине комичную ситуацию: ученые в течение нескольких недель обучали офисных клерков быть более харизматичными. Антонакис, как большой фанат Аристотеля, положил в основу тренинга его риторическую систему, добавив несколько примочек из актерских практик. В итоге команда разработала 12 вербальных и невербальных скиллов, или CLT (Charismatic Leadership Tactics), которые и прививались офисному планктону всех калибров — от биг-боссов до начальников хозяйственного отдела. В процессе обучения подопытные осваивали CLT, а также просматривали видео с выступлениями харизматиков, приостанавливая их каждые пару секунд, чтобы запомнить и впоследствии скопировать поведение, а также проследить реакции слушателей. В качестве «домашки» работники записывали селфи-видео и анализировали уже собственную персону. До и после опыта проводился опрос среди сотрудников компании и тех, кто видел записи выступлений каждого из участвующих менеджеров. Во всех случаях прошедших обучение клерков оценили не только как более харизматичных, но еще и как суперэффективных начальников. Последний пункт — довольно спорный. Параллельное исследование доказало ровно обратное. В ходе эксперимента было выявлено, что харизматиков зачастую ассоциируют с межличностными войнушками, эгоцентризмом и средней продуктивностью из-за отсутствия стратегического мышления. Но к харизме вопросов нет — ученым действительно удалось, как в незабвенной игре «Симс-2», прибавить героям обаяния путем упражнений. К слову, упоминаемые выше Адольф Гитлер и Стив Джобс могли бы стать отличной рекламой для установок неохаризматической школы. Первый прославился как обладатель магнетических глаз, дара мимикрии и аномально действенного риторического дара, хотя в бытность свою солдатом в 1914-м он не имел в наличии ничего из перечисленного. Культ личности и регулярный тренинг сделали свое дело. Как и в случае с Джобсом, который в начале своей карьеры слыл стеснительным, бубнящим и конфузливым публичным оратором, проваливающимся на каждой презентации. Для современного человека, не имеющего возможности состряпать себе культ личности, роль идеологической подпорки может отчасти заменять медийный образ в социальных сетях, но такой способ мифотворчества при случайном знакомстве на улице или вечеринке никак нам не поможет. А посему остается только харизма «чистяком», именно ее изучением занялись канадские ученые. После объемного социологического исследования они выяснили, что харизма сводится к двум факторам — влиятельности (лидерские интенции) и приветливости (приятность в общении). По той же схеме уже многие годы работает Оливия Фокс Кабейн, рок-звезда среди коучей по харизме. Ее аналогичные ключевые факторы — сила и теплота. Очертить их более конкретно поможет тест, созданный канадцами. Чтобы определить уровень собственной харизмы, нужно, положа руку на книгу Оливии Фокс Кабейн, по шкале от 1 до 5 оценить несколько суждений: «Я всегда в центре внимания», «Я могу влиять на людей», «Я умею руководить группой», «Я могу помочь человеку чувствовать себя комфортно», «Я часто улыбаюсь людям», «Я могу поладить с кем угодно». Полученное число делим на шесть и получаем искомую сумму. Если она больше 3,7, у нас для вас хорошие новости. Особо любопытно во всем этом то, что результаты самостоятельных оценок по этому тесту, как доказали исследователи, совпадают с суждениями окружающих людей. Но измерить собственную харизму можно и без методологий глянцевых журналов. Алекс «Сэнди» Пентланд из Массачусетского технологического института довел научную логику до триумфального конца и померил «сверхъестественный дар» с помощью технического аппарата. Прибор оценивал жестикуляцию, тембр голоса и прочие физиологические особенности, подходящие под определение «честных сигналов». Если упростить терминологию, ЧС — это аналог брендовых шмоток в биологическом мире. К ним относятся яркие и бесполезные признаки, существующие только для того, чтобы окружающие считывали посыл «могу себе позволить». К примеру, эффектный павлиний хвост. Ничего нового Пентланд и его команда не открыли (энергичные и общительные люди считаются более харизматичными, ну и новость!), но доказали очевидность они крайне эффектно. Отслеживая харизму с помощью своего прибора, исследователи с точностью до 1000 долларов угадывали годовую зарплату проходящих собеседование подопытных, не слыша диалога за стеклом (речь идет о США, где годовая зарплата начинается от 20 тысяч, то есть погрешность максимум 5 %. — Прим. ред.). Запредельная точность стала возможна благодаря тому, что сигнальную систему мы используем со времен мамонтов, а вербальную лишь около 50 тысяч лет. Природный фатализм просвечивает и в области харизматического потенциала — у некоторых людей он выше по чисто биологическим причинам. К примеру, людям, не особо интеллектуальным, но быстро соображающим, проще стать душой компании. Скорость мышления позволяет им манипулировать реакциями и юморить по ситуации. Также повезло имеющим низкий тембр голоса, высоким и хорошо высыпающимся (самое время предъявить все тех же низкорослого Адольфа Гитлера и трудоголика Стива Джобса). В научном мире все еще ведутся споры: кто-то утверждает, что понятие харизмы пора заменить на «пассионарность» Гумилева или «витальную личность» Ницше. Другие называют неохаризматических ученых мошенниками, а к результатам их работы пришпиливают клеймо «псевдохаризмы». Неохаризматические ученые кладут с прибором и продолжают спасать слабых и холодных от социального забвения. Если кто-то из читателей страстно хочет научить себя харизме, советуем последовать их примеру. В конце концов, действие «класть с прибором» зачастую харизматично само по себе. Наталия Дерикот Журнал «Нож»

Психиатры определили самых реалистичных психопатов в кино

Настоящие психопаты не хихикают. Маниакальный смех можно услышать только в кино. Если хотите увидеть реалистичное воплощение психопата на экране, начните с персонажа Антона Чигура в фильме «Старикам тут не место» (2007). Он просто тихо подходит, мгновение – и человек мёртв. Таково заключение судебного психиатра Сэмюэля Лейстедта, который опросил и диагностировал настоящих психопатов, людей, которых он описывает как не испытывающих сочувствия к другим. «Они хладнокровные, – говорит психиатр. – Им неведомы эмоции». Бельгийский профессор психиатрии Сэмюэль Лейстедт и его коллега Пол Линковски за три года посмотрели 400 фильмов в поисках реалистичных портретов психопатов. Он говорит, что лично посмотрел все 400, некоторые даже по несколько раз. Это означает, что ему пришлось наблюдать не только «Психо», но и «Пути Тэнг». Всё во имя науки. Сначала психиатры отбросили явно нереалистичных персонажей, например, обладателей сверхспособностей и призраков. В результате из 400 фильмов, снятых с 1915 по 2010 год, выделили 126 психопатических персонажей: 105 мужчин и 21 женщину. В просмотре и оценивании диагнозов участвовала команда из 10 судебных психиатров и кинокритиков. «Волк с Уолл-стрит» стал частью тенденции на кинорынке, представленной фильмами о так называемых «успешных психопатах». Картина вышла уже после составления этого списка, но Лейстедт говорит, что история реального жулика Джордана Белфорта – интересная основа для портрета. «Эти ребята жадные, манипулирующие, они лгут, но не проявляют агрессию физически», – говорит Лейстедт. Гордон Гекко из фильма «Уолл-стрит» (1987) – пример реалистичного успешного психопата в кино. «Пожалуй, он один из самых интересных, манипулятивных, вымышленных психопатических персонажей на сегодняшний день», – пишут исследователи. Голливуд в последние годы одержим такими успешными психопатами. Лейстедт и Линковски связывают эту волну популярности с финансовыми кризисами и громкими судебными процессами, например, над Бернардом Мейдоффом. Видимо, порочные биржевые брокеры стали новыми страшилками нашего времени. Только вместо того, чтобы потрошить своих жертв, они потрошат их банковские счета. Независимо от подтипа, ясно одно: психопаты – это люди, которых мы встречаем в своих кошмарах. А иногда и на рабочих совещаниях. Они и зачаровывают, и отталкивают, поэтому неудивительно, что у фильмов про психопатов так много поклонников. Диагнозы персонажей в исследовании Лейстедта и Линковски основаны на классификации, которую описали судебный психолог Хуго Эрве и психиатр Бенджамин Карпман. Первичная психопатия по сравнению со вторичной: первичные психопаты с рождения испытывают недостаток в эмпатии, что может указывать на генетическую основу расстройства. Для них характерна бессердечность и отсутствие чувства вины, поэтому первичную часто называют психопатией «успешных». Первичная психопатия больше свойственна для представителей бизнеса, глав организаций, политиков и в целом тех, чья работа предполагает доступ к власти. У вторичных психопатов синдром вызван окружающей средой, возможно, жестоким обращением в детстве. У них, как правило, больше страхов и тревожности, характерно отсутствие контроля над своими действиями и рисковое поведение. Именно такие психопаты, как правило, попадают в тюрьму. Классический/идиопатический: низкий уровень страха или тревоги; полное отсутствие сочувствия или раскаяния; внешнее спокойствие, но способность к крайней жестокости. Манипулятивный: использует жертв с помощью очарования, обольщения и обмана; наиболее распространённые преступления связаны с мошенничеством и злоупотреблением доверия; чрезвычайно искусно носит «маску». Псевдопсихопат: имеет некоторые характеристики психопатии, но в первую очередь страдает от других расстройств, таких как психоз; склонен к вспышкам гнева. Мачо: запугивает угрозами, применяет насилие; импульсивен, часто теряет терпение; его относительно легко идентифицировать; чаще всего оказывается в тюрьме за преступления, связанные с наркотиками или с нападениями. Лейстедт в соавторстве с Полом Линковски написал статью под названием «Психопатия и кино: факт или вымысел?», которую опубликовали в «Журнале судебных наук». В целом, с течением времени портреты психопатов стали реалистичнее, подытожили они свои исследования. Вместо хихикающих убийц с подёргивающимися лицами, по крайней мере, некоторые из современных персонажей изображены с большей глубиной, что даёт «убедительное представление о сложности человеческой психики». Топ 3 самых реалистичных психопата: 1. Антон Чигур (актёр: Хавьер Бардем), «Старикам тут не место» (No Country for Old Men, 2007) Этот наёмный убийца с одинаковой лёгкостью стреляет в дверной замок и в человеческую голову. Лейстедт говорит, что Чигур – его любимый портрет психопата. Он выполняет свою работу и может спокойно спать. «В своей практике я встречал несколько таких людей в Индии», – говорит психиатр. В частности, Чигур напоминает ему двух настоящих профессиональных киллеров, с которыми он беседовал. «Они были холодны, умны, без чувства вины, без беспокойства, без депрессии». Диагноз: первичный, классический/идиопатический психопат. 2. Ганс Бекерт (актёр: Петер Лорре), «М», 1931 Бекерт – маньяк, убивающий детей. Его персонаж идёт вразрез с распространённым в те годы изображением психопатов. Внешне это нормальный человек, но с побуждением к убийству. Это «значительно более реалистичное изображение того, что в конечном итоге сегодня известно как жестокий сексуальный хищник, скорее всего, страдающий психозом», – пишут Лейстедт и Линковски. Диагноз: вторичный, псевдопсихопат, дополнительно диагностирован психоз. 3. Генри Ли Лукас (актёр: Майкл Рукер), «Генри: Портрет серийного убийцы» (Henry: Portrait of a Serial Killer, 1990) В этом фильме о парне, которому нравится находить новые способы убийства людей, главная интересная тема – хаос и нестабильность в жизни психопата, пишут исследователи. Генри лишён проницательности, у него сильное отсутствие эмпатии, эмоциональная нищета и хорошо иллюстрирована неспособность планировать будущее. Диагноз: первичный, классический/идиопатический психопат. Топ 3 самых нереалистичных психопатов: 1. Томми Удо (актёр: Ричард Уидмарк), «Поцелуй смерти» (Kiss of Death, 1947) Отличный пример раннего изображения безумного персонажа, страдающего психопатией. Удо прославился жутким хихиканьем. Известно, что актёра Ричарда Уидмарка позже неоднократно просили записать на диск этот маниакальный смех. 2. Норман Бейтс (актёр: Энтони Перкинс), «Психо» (Psycho, 1960) В 1957 году арестовали реального серийного убийцу Эда Гина, случай которого сопровождался каннибализмом, некрофилией и проблемными отношениями с матерью. После этого появились фильмы ужасов, отчасти навеянные Гином, где фигурировал неудачник с обычно сексуальной мотивацией убивать. Одна из таких картин – «Психо» Альфреда Хичкока. Поведение Нормана Бейтса тесно связано с психопатией, но Гин с большей вероятностью был психотиком, что означает несвязность с реальностью. Психоз, являясь совершенно другим диагнозом, отличным от психопатии, часто сопровождается бредом и галлюцинациями. 3. Ганнибал Лектер (актёр: Энтони Хопкинс), «Молчание ягнят» (The Silence of the Lambs, 1991) Да, он пугает до жути. Но почти сверхчеловеческий интеллект и хитрость Лектера просто не типичны для любой среды, не говоря уж о психопатах. Лектер – прекрасный пример элитного психопата, ставшего популярным в 1980-е и 1990-е годы. Не напрасно «Молчанию ягнят» дали пять «Оскаров» в самых престижных номинациях. Это спокойный, сдержанный типаж с изощрёнными вкусами и манерами, исключительным мастерством в убийстве и полный самомнения, с почти кошачьим поведением, пишут исследователи и добавляют: «Такие черты, особенно в совокупности, как правило, отсутствуют в реальных психопатах». Источник: Cameralabs

Как делать множество дел и не ощущать себя усталым?

1. Приучите себя планировать дела недели Один человек, руководитель крупной компании, делился: «Начал писать планы – поймал себя на мысли, что перестал беспокоиться о работе. На бумаге все записано, ничего не забуду – чего дергаться?». Самый простой способ планирования: в понедельник перед началом работы напишите все дела, которые нужно сделать на неделе, а потом разнесите их по дням. Появилось новое дело – впишите его сразу в свой список и подумайте, когда вы его выполните. 2. Старайтесь сочетать дела так, чтобы успевать больше Если вам, например, нужно выполнить несколько выездных дел – совместите их в одном дне, тогда все остальные время вы сможете спокойно работать в офисе. 3. Составьте картинку дня План будет работать только тогда, когда вы, как минимум в воображении, убедитесь, что он реалистичен. Представьте себе момент, как вы приехали на работу, чем займетесь сначала, чем – позже, хватит ли вам времени выполнить все задуманное? Если чувствуете, что дел явно больше, чем времени – пересмотрите свой график. План должен быть реалистичным. 4. Продумайте регулярный отдых Несколько коротких отдыхов лучше, чем один долгий. Кроме выходных, устраивайте себе маленькие отдыхи в течение дня: перерывы на обед, прогулки до метро, короткие десятиминутные перерывы каждый час в работы. Чередование дел – это тоже своего рода отдых. Напечатать статью, провести переговоры, сгонять на почту за посылкой. Сделали три дела, но усталости нет, потому что дела все разные: пока писали статью – работала голова, когда беседовали с клиентом – подключились эмоции, когда пошли на почту – работало тело. 5. Займитесь спортом Спортивные мероприятия – это вовсе не дополнительная трата времени. Это – отдых, способ развеяться, поднять настроение и приобрести бодрость на ближайший день. Танцы, восточные единоборства, фитнес, зарядка с утра станут отличным дополнением вашему графику. 6. Работайте под музыку Почти вся регулярная работа не требует предельной концентрации внимания и тогда можно работать с музыкой. Как ни странно, устаешь намного меньше. 7. Пишите долгосрочные планы Чем больше направлений работы, тем более долгосрочными должны быть планы. Это поможет избежать аврала.

Время для любви не помеха

Французская компания Lacoste представила рекламный ролик, посвященный любви с первого взгляда. По сюжету, главные герои сталкиваются на перроне, но встретиться вновь они смогут только спустя почти сто лет. Единственная вещь, которая не меняется все эти годы — фирменное бежевое поло.

Люди не умеют заботиться о близких

Хотел написать эту заметку хлёстко — мол, женщины не умеют заботиться о мужчинах. Даже заголовок придумал как надо — «Женщинам не ведомо, что такое забота». Потом пожалел окружающих и в пять раз снизил накал разоблачений. Что это я всё женщин ругаю? Поругаю-ка я всех сразу, одним, так сказать, чохом. Пусть обидно будет всем. Думаете, вы заботитесь о партнёре? Ничего подобного. Подавляющее большинство людей заботиться не умеет в принципе. И я говорю это не в приступе внезапной мизантропии или ради красного словца. Я просто констатирую реальность — люди не умеют заботиться о своих близких. Ни мужчины не умеют, ни женщины. А вот опекать — умеют очень хорошо. Просто люди путают заботу и опеку, подменяют первое вторым. Людям кажется, что они заботятся, тогда как на самом деле настоящей заботы там нет. Ею даже не пахнет? Не верите? Давайте тогда заглянем в Малый академический словарь русского языка. Там мы увидим, что забота есть — «внимание к потребностям, нуждам кого-либо». А опекой называется — «попечение о личных и имущественных правах недееспособных граждан (малолетних, душевнобольных и т. п.), а также наблюдение за ними, возлагаемое государством на кого-л. и осуществляемое под контролем государственной власти». Про власть можно откинуть. Ключевое в опеке не она, а слово «недееспособных». Как видим, забота и опека сильно отличаются. Опекают тех, кто не может позаботиться о себе сам, и, следовательно, опекун вправе принимать решения ЗА опекаемого. Забота — другое дело. Забота — это внимание к потребностям, внимание к человеку и, подчеркну особо, внимание к его личной территории и границам. Разница между опекой и заботой — колоссальная. Возьмём слегка анекдотичный пример. Женщина пошла в магазин и, проходя мимо отдела мужских носков, прикупила мужу пять пар. Что это — забота или опека? В рассказанном варианте — опека. Женщина ЗА мужа решила, что ему нужны новые носки, и ЗА него их купила. Получается, что муж недееспособен, не может ни решить за себя, ни купить. Видимо, совсем плох, болезный. А как бы выглядела забота? Женщина пошла в магазин и, проходя мимо отдела мужских носков, позвонила мужу и спросила — нужны ли ему носки. И поступила сообразно его ответу (может, купила, а может — и нет; всё зависит от того, как муж ответит). Вот это — забота. Ровно то же самое справедливо и для мужиков. Пример можете придумать сами. Схема проста — вы видите, что супругу/супруге что-то нужно (или вам кажется, что вы это видите). Вы не бросаетесь сразу это делать, а спрашиваете у супруга/супруги. И делаете, если супруг/супруга не против. Это и есть — взрослые отношения. Почему опека плоха — думаю, уже понятно. Брак, как я неоднократно сообщал, является союзом двух взрослых и равных людей, и ценен именно этим. Взрослостью и равностью. Однако (и это замечаю не только я) равенство в отношениях встречается не так уж часто. На практике значительно шире распространены отношения по принципу «Родитель-Ребёнок». То есть, кто-то главный, а кто-то — словно бы в подчинении. Именно про такие ситуации говорят, когда используют присказку, что «у женщины всегда на одного ребёнка больше, чем есть». То есть у неё имеются дети настоящие, а ещё есть муж, который тоже — дитё дитём. Многих мужчин и многих женщин такая ситуация напрягает — и понятно, почему. В таких «родительско-детских отношениях» очень мало удовольствия и радости. Больше напряжения и принуждения. Как из них выбраться? В одной заметке всего не рассказать, разумеется, но вот заботиться вместо опекания — как раз и позволяет добавить взрослости в отношения. Итак, чтобы не быть мамочкой своему мужу, уважаемые женщины, чтобы не быть папочкой своей жене, уважаемые мужчины, нужно просто отказаться от опеки и переключиться на заботу. Может возникнуть вопрос — значит ли всё вышесказанное, что любая опека плоха? Нет, не значит. Иногда бывает очень приятно, когда человек за вас решает, что вас нужно накрыть пледом и/или принести горячего чая. Или, скажем, покупает подарок, который вы себе никогда не решились бы купить. Но — иногда. То есть — время от времени. То есть — редко. То есть — не каждый раз. То есть — ну вы поняли. Иногда — это значит именно «иногда». Если хотите, заботы должно быть 98%, а опеки — 2%. И только так — не будь я самым категоричным психологом в мире! Итого — если хотите равных отношений в браке, проявляйте заботу и избегайте опеки. Станет — лучше. Автор: Павел Зыгмантович

Как плохие воспоминания сделать хорошими

Нейроны, связанные с отрицательной или положительной стороной воспоминания, могут быть перепрограммированы с помощью смены контекста. Большая часть наших воспоминаний связана с какими-либо эмоциями, положительными или отрицательными, но при этом эмоциональная окраска памяти сравнительно легко поддаётся изменениям: мы становимся равнодушны к тому, что нас раньше злило, а иногда даже можем посмеяться над неприятной ситуацией из прошлого. В конце концов, психологи и психотерапевты как раз благодаря такой эмоциональной пластичности могут избавлять своих пациентов от депрессий и посттравматических синдромов. Однако как такая пластичность реализуется на уровне мозговых структур и нейронов? Известно, что «чистая информация», если можно так сказать, о месте пребывания хранится в гиппокампе, а эмоциональная составляющая памяти остаётся в амигдале, или миндалевидном теле, которую часто называют мозговым эмоциональным центром. И вот сейчас группе исследователей из Массачусетского технологического института (США), возглавляемой нобелевским лауреатом Судзуми Тонегавой (Susumu Tonegawa), удалось понять, как нужно подействовать на гиппокамп, чтобы изменить эмоциональную окраску воспоминаний. Правда, сразу оговоримся, что эксперименты ставили не на человеке, а на мышах. Исследователи использовали разработанный ими же метод, позволявший отмечать в мозге клетки, связанные с отдельными эпизодами-воспоминаниями, или энграммами. Эти клетки были заранее помечены фоточувствительным белком, так что когда их возбуждали с помощью оптоволокна, введённого в мозг, животные вспоминали именно тот эпизод из прошлого, который хранился в данных клетках. В прошлом году Судзуми Тонегава и его коллеги опубликовали статью, в которой описывали созданные ими ложные воспоминания: по вышеописанной схеме исследователи активировали нейроны некоей энграммы, но в иных условиях. К безопасному окружению «присоединяли» чувство страха от прошлого воспоминания, и в результате подопытные мыши начинали бояться без каких-либо на то причин. В новой серии экспериментов исследователи решили поступить наоборот и попробовать узнать, как именно контекст воспоминания связывается с его эмоциональным содержанием. Для этого в мозге у мышей метили нейроны, связанные с чувством удовлетворения (которые включались при встрече с половым партнёром) и с чувством неудовольствия и дискомфорта (те, которые реагировали на удар током). На первом этапе такие нейроны выбирали в зубчатой извилине гиппокампа. Затем мышей запускали в большой загон и следили, какую территорию внутри загона животные предпочтут. Как только становилось понятно, какое место у мыши любимое, у неё в мозге стимулировали нейроны, связанные с неприятностями. В итоге мышь начинала избегать того места, которое ей было понравилось. У других животных активировали нейроны удовольствия, но лишь тогда, когда они забредали на нелюбимую территорию, и эффект здесь был обратный. Затем у мышей пробовали «перепрошить» воспоминания: в момент встречи с потенциальным брачным партнёром включали нейроны памяти об отрицательных эмоциях, а в момент слабого электрошока включали нейроны памяти о положительных эмоциях. После этого животных снова запускали в загон, где у них были любимые и нелюбимые места. Но теперь те мыши, у которых с помощью нейронов страха любимое место делали нелюбимым, начинали проводить на опасной территории больше времени, если у них активировали те же самые нейроны страха. То есть нервные цепочки, отвечающие за эмоциональный аспект воспоминаний, под влиянием нового контекста меняли значение. Если «отрицательные» нейроны работали в положительном контексте (в момент встречи с самкой), то они из отрицательных делались положительными, и затем уже в новом качестве определяли восприятие окружающей среды. Всё это было проделано, напомним, с нейронами гиппокампа. Когда те же самые опыты попробовали сделать с нейронами миндалевидного тела, то тут всё оказалось иначе – переписать эмоциональную окраску памяти не удалось. Исследователи делают вывод, что эмоциональная окраска памяти кодируется в нервных цепочках, связывающих амигдалу с гиппокампом, и амигдала в данном случае работает исполнителем: когда гиппокамп сигналит об опасном окружении, миндалевидное тело генерирует страх. Но такая ассоциация может быть нарушена благодаря высокой пластичности связей между амигдалой и гиппокампом. То есть нейронов или их цепей, которые всегда и при любых условиях будут генерировать только «негатив» или только «позитив», в системе эмоциональной памяти нет. Или, иными словами, нейроны распространяли на «плохой» контекст информацию от нового, «хорошего» контекста. Если мы научимся воздействовать целенаправленно на такие нейронные цепочки, то, возможно, самые тяжёлые психоневрологические заболевания можно будет лечить одной таблеткой (или курсом электростимуляции мозга). Здесь, правда, нельзя не вспомнить про некоторые другие исследования, посвящённые перепрограммированию неприятных воспоминаний. Так, психологи и нейробиологи из Университета Уппсалы (Швеция) два года назад предлагали стирать отрицательные эмоции в момент перехода воспоминаний из кратковременной памяти в долговременную и обратно. А группа исследователей из Монреальского университета (Канада) в своей статье в Journal of Clinical Endocrinology and Metabolism вообще предложила лечиться от неприятных воспоминаний медикаментозным понижением уровня кортизола. Как уверяли авторы работы, уменьшение концентрации этого гормона надолго, если не навсегда «вырезает» из памяти неприятные эпизоды — правда, не только эмоциональную составляющую, но и содержательную.

Эффект фиксации: как незавершённые дела нас парализуют

Люди, как и животные, болезненно реагируют на незавершённые дела и готовы пойти на многое, чтобы от них избавиться. Предположим, к вечеру вы ожидаете гостей. Вы привели дом в порядок, убрали разбросанные предметы, прикинули, чем будете всех развлекать, приготовили еду и купили напитки. Всё готово, хотя до прихода гостей остался час. Казалось бы, это отличное время, чтобы сделать что-то другое, однако парадоксальным образом это время не ощущается большинством людей как свободное. Мы уже заняты: мы устраиваем вечеринку, даже если до её начала остается целый час. Этот час уже зарезервирован нашим сознанием, поэтому мы не можем воспользоваться им для другой задачи. Вместо этого мы интенсивно занимаемся ожиданием прихода гостей. Некоторые люди в такой ситуации не могут даже книгу почитать и постоянно смотрят на часы, желая, чтобы событие наконец случилось. Это самая простая демонстрация фиксации из книги «Ментальные ловушки» Андре Кукла, выпущенной издательством «Альпина». Ставки увеличиваются, когда речь заходит об обучении или работе, ведь при подготовке к экзаменам или планировании рабочих задач час — это огромное количество времени. Как писал Максим Дорофеев в «Джедайских техниках» издательства «МИФ», одна небольшая встреча, назначенная на середину дня, запросто может испортить некоторым людям целый день, ведь ни до, ни после неё они не в силах ничем серьёзно заняться. До встречи время нужно чем-то заполнить, ведь факт приближающегося события действует на нервы (эффект фиксации), а после кажется, что делать что-то полезное поздно, потому что требуется больше времени (неэкономное мышление, говорящее, что серьёзные дела можно делать только за несколько часов и никак иначе). В итоге день потерян, хотя логических объяснений этому нет. Некоторые люди, редко отправляющиеся в отпуск или командировки, начинают готовиться за несколько дней и откладывают все дела на период возвращения, ведь они уже «заняты», почти уехали. Другие составляют большие списки задач, надеясь, что их это дисциплинирует, а на деле волнение от незавершенности каждой из них аккумулируется до тех пор, пока беспокойство и вызываемое этим давление не превращает человека в невротика. Все эти поразительные реакции возникают из-за особенностей восприятия человеком незаконченных дел. История вопроса Человек — не единственное существо, которое так нелогично ведет себя, сталкиваясь с незавершённым делом. У животных есть так называемая смещённая активность. Исследователи обнаружили, что в том случае, если животное не может начать или завершить начатое действие или у него возникает конфликт мотиваций (например, две гиеновидные собаки сталкиваются на границе своих территорий и не знают, что делать — нападать или бежать), животные начинают заниматься бессмысленными замещающими действиями, которые совершенно не подходят к ситуации, например, они кружатся, умываются, роют ямы и так далее. Гиеновидные собаки в описанном случае начинают бегать и копаться в земле. Довольно остроумно и просто о смещённой активности рассказывается в видеоблоге «Всё как у зверей»: Прокрастинация: привет от внутреннего хомячка У человека конфликт между несколькими важными задачами или страх перед принятием решения вызывает знакомую всем прокрастинацию, то есть откладывание дел на потом и/или их замену усердным выполнением чего-то другого вроде написания текстов, чтения соцсетей, готовки кексов или тренировок с тяжёлыми весами. А вот неадекватное поведение при невозможности завершить начатое дело — это эффект фиксации. Когда вы назначаете встречу, вы помечаете её в голове как задачу, требующую завершения, как бы «начинаете» её, но при этом не имеете возможности ее немедленно завершить или хотя бы приступить к завершению, что вызывает беспокойство. Фактически вы ничего не делаете, но ожидание серьёзно изматывает. Особенно сильно напряжение проявляется, если выполнение задачи сильно растянуто по времени — например, вы лечите зубы, наметив череду посещений у стоматолога, или работаете над задачами, где их завершение зависит не только от вас, но и от других (многие могут полдня ждать ответа, не в силах в это время заняться другими делами). Поведение человека, сталкивающегося с незавершенными задачами, изучал Курт Левин совместно со своей командой исследователей — Марией Овсянкиной, Блюмой Зейгарник, Верой Малер и другими. В ходе экспериментов они обнаружили, что у человека есть большие проблемы с незавершёнными делами, причем даже с абсолютно бессмысленными. Именно поэтому, кстати, многие руководители проектов стремятся завершить самый безнадежный и даже убыточный проект вместо того, чтобы его бросить, ведь незаконченное дело создает внутреннюю неудовлетворённость. Ассистент Левина и наша соотечественница Мария Овсянкина провела простой эксперимент: она давала взрослым людям скучное и бесполезное задание — сложить фигурку из разрезанных частей. Когда испытуемый выполнял примерно половину задания, она прерывала его и просила сделать второе, не связанное с предыдущим. При этом не полностью собранную фигуру она прикрывала газетой. Оказалось, что после окончания второго задания 86% испытуемых хотели вернуться к первому прерванному заданию и доделать его, причем невозможность это сделать увеличивала скорость сердцебиения и оказывала другие психофизиологические эффекты. Исследовательница меняла задания, но результат оставался тем же самым. Курт Левин был крайне удивлен полученными данными. «Почему взрослые люди, начав такую глупую работу, как складывание фигур, хотят вернуться к ней? Ведь никакого интереса или поощрения нет!» — изумлялся он. В итоге Левин сделал вывод, что у людей возникает потребность завершить любое, даже бессмысленное задание. Так что многочисленные пословицы и народные мудрости о том, что начатое стоит заканчивать, — это не просто призыв к добродетели труда, но и следствие наших болезненных отношений с незавершёнными делами. Вдобавок Блюма Зейгарник открыла то, что сейчас называют «эффект Зейгарник». Её опыты показали, что человек гораздо лучше запоминает незавершённые дела, чем доделанные. Заканчивая дело, мы очень быстро теряем к нему интерес, тогда как неоконченные задачи остаются в памяти гораздо дольше. Мы не только страдаем от незавершенных дел, но ещё и не способны выкинуть их из головы. Это же объясняет, например, почему люди дочитывают плохие книги, хотя это не доставляет им никакого удовольствия. Вы можете сломать систему, если перестанете так делать. В своей книге «Намерение, воля и потребность» Левин приводит такой пример: «Некто погрузился в чтение глупого газетного романа, но не дочитал его до конца. Этот роман может годами преследовать его». Что с этим делать Еще Курт Левин с Верой Малер и другими исследовательницами пытался понять, как можно побороть беспокойство и страдания от незавершенных дел. В свою книгу Курт Левин включил главу «Замещающее выполнение», где описал, что напряжение от незавершенного дела можно избежать, если заняться другим, но сходным по смыслу занятием. Например, он заметил, что прерванная деятельность по рисованию или рассказу истории перестает беспокоить человека, если он начинает рисовать что-то иное или рассказывать историю другим способом. К слову сказать, исследователь также написал, что отличный эффект показывает «суррогатное выполнение», когда человек перепоручает задачу другому (и в голове ставит галочку «сделано»), или даже имитирует выполнение дела. Например, вы пометили себе что-то купить, но вместо покупки доходите до магазина, ставите галочку в списке и так приглушаете внутренний голос, действующий на нервы. Самое интересное, что наблюдение за человеком, работающим над сходной задачей или её завершающим, также создаёт чувство расслабления. Современному человеку очень важно понять, что ему придётся существовать среди неоконченных дел, и это нормально. Более того, некоторые дела в итоге нужно оставлять незаконченными, потому что они более не актуальны или не оправдали себя. Многие, например, совершенно зря испытывают чувство вины и неудобства, вспоминая, как начинали играть на губной гармошке или изучали искусство Возрождения, а потом бросили. Если хобби не оправдывает ожиданий, совсем необязательно истязать себя ради того, чтобы «закончить дело». Выделение красным пунктов плана отлично создаёт внутреннюю панику, а вот выполнения задач это не ускорит (разве что на начальном этапе, после которого последует нервный срыв или прокрастинация). Особенно это касается тех, кто затеял растянутое по времени дело, — изучение нового языка или профессиональной области, создание собственных игр, комиксов, курсов, ведение серьёзных масштабных проектов. В этом случае придётся долгое время жить под огромной тенью незавершённого проекта. Находясь в тупике и ужасе от недоделанного, человек даже лёжа на диване «пребывает в процессе», не отдыхая, не в силах заняться чем-то полезным и одновременно страшно напрягаясь. Тут помогает чёткое выделение промежуточных этапов, достижение которых вызывает облегчение, ощущение прогресса. Важно осознавать, что множество важных заданий можно выполнить, приступая к ним отрезками по 20-30 минут, и совсем необязательно ждать, пока вы освободите длинный временной слот. Иметь пару часов, за время которых вас никто не побеспокоит, — это большая роскошь. А если делать что-то по полчаса в день, к концу недели наберется огромное количество времени. Вполне вероятно, что, воспользовавшись такими «временными опилками», вы сделаете немало дел, пока ждёте гостей, совещания или проверки курсовой. Максим Дорофеев пишет, что из-за эффекта фиксации вы не воспользуетесь возможностью сделать что-то другое («ой, я не могу, я учу английский/ встречаю гостей/готовлюсь к совещанию, вот только закончу...»), а затем пострадаете от недостатка времени. К сожалению, совсем избавиться от внутреннего напряжения не получится, но можно облегчить ситуацию, если осознанно переключаться на сходные по направлению дела и ловить себя в процессе бесполезного ожидания. Жанна Пояркова

Случайные научные открытия

В 1928 году английский ученый-бактериолог Александр Флеминг провел обычный опыт исследования защиты организма человека от инфекционных заболеваний. В результате совершенно случайно он выяснил, что обычная плесень синтезирует вещество, уничтожающее возбудители инфекции, и обнаружил молекулу, которую назвал пенициллином. А 13 сентября 1929 года на заседании Медицинского исследовательского клуба при Лондонском университете Флеминг представил свое открытие. Далеко не все научные открытия были сделаны после длительных экспериментов и изнурительных размышлений. Иной раз исследователи приходили к совершенно неожиданным результатам, сильно отличающимся от ожидаемых. И итог оказывался куда интереснее: так, в поисках философского камня в 1669 году открыл белый фосфор гамбургский алхимик Хенниг Бранд. «Случай, бог-изобретатель», как назвал его Александр Пушкин, помогал и другим исследователям. Мы собрали десять таких удивительных примеров. 1. Микроволновая печь Инженер из Raytheon Corporation Перси Спенсер в 1945 году работал над проектом, связанным с созданием радаров. Во время тестирования магнетрона ученый заметил, что шоколадка в его кармане растаяла. Так Перси Спенсер понял, что микроволновое излучение может нагревать продукты. В том же году компания Raytheon Corporation запатентовала микроволновую печь. 2. Рентгеновские лучи Из любопытства поместив руку перед электронно-лучевой трубкой, в 1895 году Вильгельм Рентген и увидел ее изображение на фотопластинке, позволяющее рассмотреть чуть ли не каждую кость. Так Вильгельм Рентген открыл одноименный метод. 3. Заменитель сахара Вообще-то Константин Фальберг изучал каменноугольные смолы. Как-то раз (мама, видимо, не научила его мыть руки перед едой) он заметил, что булочка почему-то кажется ему очень сладкой. Вернувшись в лабораторию и перепробовав все на вкус, он нашел источник. В 1884 году Фальберг запатентовал сахарин и начал его массовое производство. 4. Кардиостимулятор В 1956 году Уилсон Грейтбатч занимался разработкой устройства, записывающего удары сердца. Случайно установив в устройство неподходящий резистор, он обнаружил, что оно производит электрические импульсы. Так родилась идея электрической стимуляции сердца. В мае 1958 года первый кардиостимулятор был имплантирован собаке. 5. ЛСД Первоначально диэтиламид лизергиновой кислоты планировали использовать в фармакологии (вряд ли кто-то теперь помнит, как именно). В ноябре 1943 года Альберт Хоффман обнаружил странные ощущения во время работы с химикатом. Он описал их так: «Я наблюдал очень яркий свет, потоки фантастических изображений нереальной красоты, сопровождавшиеся интенсивным калейдоскопичным набором цветов». Так Альберт Хоффман сделал миру сомнительный подарок. 6. Пенициллин Надолго оставив колонию бактерий стафилококка в чашке Петри, Александр Флеминг заметил, что образовавшаяся плесень препятствует росту некоторых бактерий. Химически плесень была разновидностью грибка Penicillium notatum. Так в 40-х годах прошлого века был открыт пенициллин — первый в мире антибиотик. 7. Виагра Компания Pfizer работала над созданием нового лекарства для лечения сердечных заболеваний. После клинических испытаний выяснилось, что в этом случае новое лекарство вовсе не помогает. Зато есть побочный эффект, которого никто не ожидал. Так появилась виагра. 8. Динамит Работая с нитроглицерином, который отличался крайней нестабильностью, Альфред Нобель случайно выронил пробирку из рук. Но взрыва не последовало: вылившись, нитроглицерин впитался в древесную стружку, которой был устлан пол лаборатории. Так будущий отец Нобелевской премии понял: нитроглицерин необходимо смешивать с инертным веществом — и получил динамит. 9. Небьющееся стекло Неаккуратность другого ученого позволила совершить еще одно открытие. Француз Эдуард Бенедиктус уронил на пол пробирку с раствором нитрата целлюлозы. Она разбилась, но не разлетелась на куски. Нитрат целлюлозы стал основой для первых небьющихся стекол, без которых теперь не обходится автомобильная промышленность. 10. Вулканизированная резина Однажды Чарльз Гудьир вылил азотистую кислоту на каучук, чтобы его обесцветить. Он заметил, что после этого каучук стал гораздо тверже и одновременно пластичнее. Поразмыслив над результатом и усовершенствовав метод, в 1844 году Чарльз Гудьир запатентовал его, назвав в честь Вулкана, древнеримского бога огня.

Креативность — дар или способность, которую можно развивать?

Много лет назад ученые обнаружили в Новой Гвинее племя, которое считало, что край света находится за ближайшей рекой. Спустя несколько месяцев один из ученых должен был пуститься в обратный путь, для чего ему надо было переправиться через реку. Успешно перебравшись на другой берег, он оглянулся и помахал рукой. Но туземцы не ответили на его прощальное приветствие, так как, по их словам, он исчез из их поля зрения. Глубоко укоренившееся представление о мире исказило их восприятие реальности. Не так давно исполнительный директор одного крупного издательства выразил озабоченность отсутствием творческого подхода у сотрудников редакционного и маркетингового отделов. Он нанял группу высокооплачиваемых психологов с целью выяснить, чем отличается творческая личность от нетворческой. После года кропотливого труда психологи обнаружили, что между двумя группами сотрудников существует одно-единственное различие: творческий человек уверен в том, что он — личность творческая, а нетворческий человек убежден, что творчество — это не для него. Подобно туземцам Новой Гвинеи, люди, уверенные в отсутствии у себя творческих способностей, воспринимают действительность искаженно. В итоге психологи порекомендовали простую программу обучения, состоящую из двух частей и направленную на изменение самооценки тех сотрудников, которые не считали себя творческими личностями. Исполнительный директор дал согласие на финансирование программы, и через год «нетворческие» сотрудники стали предлагать такие ошеломляющие идеи, которые и не снились их коллегам, считавшимся дотоле «генераторами идей». Изменив свое отношение к работе, люди, прошедшие обучение, стали обращать больше внимания на представляющиеся возможности, стали чаще напрягать свои «творческие мускулы». В последующие годы эта группа реализовала много новаторских проектов и выпустила целый ряд выдающихся изданий. Эти люди получили должную раскрутку и начали преобразовывать не только себя, но и окружающий мир. Из книги «Игры для разума. Тренинг креативного мышления» Майкл Микалко