9 частых ошибок в деловой переписке

Существует большое количество правил и норм современной деловой переписки, незнание которых может испортить отношения с коллегами или потенциальными партнерами. Предлагаем вашему вниманию самые распространенные ошибки, которые допускаются при написании делового письма. Отсутствие приветствия Если вы пишете деловое письмо, значит, вам что-то нужно от адресата. Для того, чтобы проявить вежливость и дать понять виртуальному собеседнику, что вы уважаете его, обязательно начните письмо с приветствия. Обойтись без него — все равно, что открыть двери в чужой дом ногой. Как неправильно: Олег, отправьте мне список товаров, которые закончились в магазине. Как правильно: Здравствуйте, Олег. Отправьте мне список товаров, которые закончились в магазине. Фраза «Доброго времени суток» Как мы уже упоминали, приветствие обязательно должно присутствовать в любом письме. Однако лучше использовать современные, общепринятые формулировки, а не фразы родом из двухтысячных. Конечно, вы не можете предсказать, когда адресат прочитает ваше письмо: утром, днем или вечером. Однако самым нейтральным и часто употребляемым вариантом является все-таки «Добрый день». А вот «доброе время суток» уже вышло из обихода, поэтому не стоит использовать его в деловых переписках. Как неправильно: Доброго времени суток, Анна! Как правильно: Добрый день, Анна! Обращение к адресату с ошибками Казалось бы, какие ошибки можно допустить в таком коротком отрезке текста? Однако многие умудряются не только написать неправильно имя и отчество, но также поставить лишнюю запятую. Да, существует правило, что обращение выделяется запятыми. Но ведь обращением является не только имя, но и зависимые от него слова. Как неправильно: Уважаемый, Сергей Александрович! Как правильно: Уважаемый Сергей Александрович! Также при отправлении письма необходимо внимательно проверять, как зовут адресата, особенно если вы о нем впервые слышите. Очень часто вместо Марина пишут Мария, а Полин называют Алинами. Не забывайте и о расшифровке инициалов, иначе адресат сочтет, что вы проявляете к нему неуважение и пренебрежение. Как неправильно: Уважаемая М.А. Как правильно: Уважаемая Мария Алексеевна! Неверное употребление местоимения «Вы» Вопрос, с какой буквы писать местоимение «Вы», со строчной или заглавной, является весьма актуальным и вызывает много споров среди людей, которые считают себя грамотными. Раньше для этого случая существовало конкретное правило, которое гласило: «Для выражения вежливого обращения к одному лицу, местоимения Вы и Ваш пишутся с большой буквы. Если же нужно обратиться одновременно к нескольким лицам, местоимения пишутся со строчной буквы». Однако сейчас данное правило перестало быть актуальным. В книге «Новые правила деловой переписки», авторами которой являются Максим Ильяхов и Людмила Сарычева, четко говорится, что «Вы» – устаревший канцеляризм. Обращение на «вы» к одному человеку уже является уважительной формой, поэтому писать местоимение с заглавной буквы — излишне. Как неправильно: Татьяна Александровна, не могли бы Вы… Как правильно: Татьяна Александровна, не могли бы вы… Что касается местоимения «ты», то оно всегда пишется с маленькой буквы. Использование неуместных шаблонов, фонов, шрифтов и подписей Для рабочей переписки лучше всего применять специально разработанные почтовые шаблоны, так как это очень удобно и существенно экономит время. Они настраиваются быстро, просто и избавляют от необходимости каждый раз продумывать оформление письма. Если шаблон отсутствует, обязательно обращайте внимание на все нюансы. Так, например, фон должен быть белым, а шрифт — средним, черного цвета. Также следует обращать внимание на подпись: в конце письма обязательно нужно указать имя, должность отправителя, название компании, в которой он работает, все контактные данные. Необычные шрифты, яркие цвета фона и текста неуместны. Что касается жирного шрифта и курсива, то их использование допускается, но лишь в ряде случаев. Как неправильно: Искренне Ваш Сергей Как правильно: С уважением, Антонов Сергей Владимирович, старший менеджер по работе с клиентами компании «Баланс». Номер телефона: (812) 333 22 11 Email: balanspro12@mail.ru Тема письма Когда вы пишете деловое письмо, не забывайте указывать тему в соответствующей строке. Это сильно упростит процесс. Во-первых, получатель сразу поймет, о чем пойдет речь в письме, а во-вторых, сможет без проблем найти его среди десятка других, если вдруг возникнет такая необходимость. Кроме того, краткое указание тематики иногда помогает защитить сообщение от попадания в папку со спамом. Что касается самой темы, то она должна быть краткой, емкой, отражать суть содержимого документа. Однако это не значит, что в строке должно быть всего одно слово. Лучше использовать три-четыре. Как неправильно: Предложение Как правильно: Предложение о сотрудничестве от компании «Квадро» Использование уменьшительно-ласкательных слов Не забывайте, что вы пишете деловое письмо, а не школьное сочинение о том, как провели лето. Поэтому уменьшительно-ласкательные слова по типу «личико», «волосики», «масочки» оставьте для игр с дочкой. Если вы занимаетесь реализацией уходовых средств, пишите сухо, четко и лаконично. Как неправильно: Если хотите, чтобы ваши волосики были мягенькими и шелковистыми, наши масочки придутся как нельзя кстати. Как правильно: Предлагаем вам поставку шампуней и бальзамов для волос, а также масок и кремов для лица. Увы, панибратское отношение не сможет расположить к вам собеседника по ту сторону экрана. Большинство деловых людей воспринимают смайлы, скобки, ласкательные слова, фамильярность как несерьезное отношение к делу. Если человек заметит в вашем письме стилистическую безграмотность, репутация компании может пострадать. Сокращения и односложные ответы Деловое письмо — это не сообщение другу в социальных сетях. Поэтому избегайте формулировок по типу: «Ок», «Спс», «Прив» и так далее. Кроме того, что полные предложения являются обязательной составляющей деловой переписки, они имеют ряд преимуществ. Во-первых, собеседнику не нужно будет догадываться, что вы имели в виду под тем или иным словом. А во-вторых, вы сразу раскрываете все нюансы письма и не даете возможности толковать свои слова неверно. Сокращения, возможно, и экономят время, но лишь для того, кто отправляет сообщение. А вот адресат вынужден будет потратить не одну минуту, чтобы все расшифровать. Как неправильно: Прив! Спс за быстрый ответ. Вышли пжлст отчет до обеда, собрание в 12:30. Как правильно: Добрый день, Антон! Большое спасибо за быстрый ответ на мое письмо. Собрание перенесли на 12:30, поэтому вышлите, пожалуйста, отчет до обеда. Использование клавиши Caps lock Не стоит злоупотреблять заглавными буквами и выделять с их помощью слова, на которые стоит обратить пристальное внимание. В интернете это до сих пор символизирует крик, гнев, возмущение и прочие не совсем приятные для собеседника эмоции. Никому не нравится, когда на него повышают голос, пускай даже в письме и таким образом. Чтобы суть вашего письма была предельно ясной, а акценты — правильно расставленными, просто пишите свою просьбу, ответ или предложение понятнее. Как неправильно: Уважаемый Игорь Павлович! Так как руководство больше не предоставляет финансовые средства на покупку чая и кофе, сотрудниками было принято решение приобрести необходимую продукцию самостоятельно. ПРОШУ СДАТЬ ДЕНЬГИ ДО КОНЦА РАБОЧЕГО ДНЯ!!! Как правильно: Уважаемый Игорь Павлович, из-за уменьшения бюджета нам придется покупать чай и кофе в офис самостоятельно, поэтому до конца дня прошу сдать деньги на напитки.

Жизнерадостный рассказ о бабушке, которая решила умереть

Бабушка решила помереть. Как-то раз у нее закружилась голова и приехавший на «Скорой помощи» врач решил не рисковать и забрал старушку в больницу. Там ей подробно объяснили, что в таком возрасте бодро скакать по театрам с престарелыми приятельницами уже просто неприлично. Смерть не за горами и встретить ее надлежит как полагается — в своей постели, а не на партии в покер у подруги. Помирать бабушка решила вдумчиво и со вкусом. В первую очередь она накупила целую кучу лекарств и обставила ими свою прикроватную тумбочку. В воздухе тут же поселилась устойчивая вонь корвалола. Во-вторых, она напрягла всех нас, чтобы мы, жертвуя своим временем и нервами, помогали ей в торжественном процессе умирания. Она капризничала, требовала новых лекарств, вызова то врача, то нотариуса. Мама сбилась с ног, пытаясь удовлетворить все ее капризы и хоть как-то убедить, что умирать еще все-таки рано. В ответ бабуля закатывала глаза и просила накапать ей еще немного корвалола. Но однажды в бабушкиной комнате появилась ее старинная приятельница Нелли. Слава богу, я была в то время у нее дома и имела счастье видеть это все своими глазами. — Говорят, ты наконец-то решила помереть, — спросила она густым басом, — похвально. Надо же кому-то из нас сделать первый шаг на тот свет, чтобы все там разведать. Только ответь мне прямо — неужели ты собираешься лежать в гробу в таком ужасном виде? Бабушка буркнула в ответ, что ей все равно в каком виде она будет лежать в ящике. — Тебе, может, и все равно, — ответила Нелли, — а мне на этот ужас придется смотреть! Более, мне придется это целовать! Что скажут люди?! Они подумают, что пришли на приличные похороны, а их, таки, подло обманули. Я просто не смогу посмотреть им в глаза! — При чем здесь люди? — воскликнула бабуля. — Потому что, они придут, думая, что хоронят Нелину подругу, а Неля с кем попало не общается. Но когда они увидят тебя, они подумают, что им подсунули какой-то другой труп и обидятся! Кстати, зачем тебе так много лекарств? Ты что, травишь себя этой гадостью? — Я пытаюсь облегчить себе страдания, — пыталась сопротивляться бабушка. — Ты пытаешься окончательно испортить себе печень — а от больной печени ужасно неприятный цвет лица. Ты что, хочешь,чтобы, увидев тебя в гробу, люди в ужасе убежали прочь? Бабушка подумала и согласилась,что в гробу лучше лежать с хорошим цветом лица. Подруга ее поддержала и предложила пойти на улицу нагулять здоровый румянец, который будет очень эффектно смотреться на смертном ложе. Открыв рот, я смотрела, как моя только что помиравшая бабуля сползает с постели и бредет в душ, от которого отказывалась последних недели три. А Неля, брезгливо поджав губы, приказывает мне сгрести всю постель с кровати, чтобы отправить в стирку, а лекарства в пакет, чтобы отправить в мусорку... А им самим с бабулей приготовить две чашки крепкого кофе, в которые накапать чего-нибудь коньячно-бодрящего, грамм, эдак, пятьдесят. Поскольку коньяк хорошо влияет на тонус и на нервы. А в пресловутом гробу, как вы уже поняли, лежать лучше со здоровыми нервами и крепким сердцем... Лучшая подруга настолько озаботилась бабушкиными грядущими похоронами, что пару недель усердно ее готовила к ним. За это время они посетили парикмахерскую, массажиста и салон красоты. Ходили по магазинам и распродажам, накупили кучу всяких милых вещей, которые несомненно пригодятся на том свете, таких как шляпка с вуалькой, перчатки, косметика. Так что за собственные похороны бабушка уже не переживает, поскольку знает, что все пройдет на высшем уровне. А чтобы скоротать время, она вновь возобновила свои походы по подругам, партии в покер и веселые пикники. Говорит, что если смерти так уж сильно надо, то пусть сама ее поищет... Правда, безносая пока не торопиться ее искать — видимо, у бабули еще недостаточно хороший для этого цвет лица. Автор: Ирина Подгурская Иллюстрация: Инге Лёёк

Почему коронавирус опаснее классического гриппа?

Новости о распространении коронавирусной инфекции разлетаются с вирусной скоростью. Новый штамм семейства коронавирусов, пришедший к нам из Китая, серьёзно взволновал мировую общественность. На данный момент количество заболевших «Corona Virus Disease 2019» перевалило за один миллион человек, и это повод начать беспокоиться. В связи с масштабом, который обретает ситуация, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила пандемию. Тем не менее, многие люди по причине недоверия к средствам массовой информации ошибочно полагают, что речь идёт о привычном гриппе. Некоторые и вовсе склонны считать, что COVID-19 — всемирный заговор, поэтому новая инфекция — не больше, чем выдумка (одна из самых популярных версий: фармацевтические компании хотят обогатиться за счёт искусственно вызванной паники). Следовательно, о проблеме можно не беспокоиться, а просто ждать, пока «само пройдёт» (т.е. утихнет шум вокруг болезни). К сожалению, количество заболевших говорит о том, что происходящее в новостных сводках более чем реально. Мы в свою очередь расскажем, чем же всё-таки коронавирус отличается от гриппа и почему проблему его распространения нельзя игнорировать. 1. Заразность, или большее репродуктивное число Репродуктивное число — это среднее количество людей, которые заражаются от одного инфицированного. Коронавирусная инфекция имеет куда больший показатель заразности, чем грипп. Согласно данным Китайского центра по контролю и профилактике заболеваний, репродуктивное число коронавируса варьируется от 2 до 3. Исследование «Динамика ранней передачи заболевания в Ухани», опубликованное в Медицинском журнале Новой Англии, показало диапазон 3,3-5,47. У гриппа этот показатель равен 1,1. Следовательно, можно сказать, что новое заболевание распространяется в разы быстрее. 2. Больше путей заражения Если грипп и ОРВИ передаются только воздушно-капельным путём, то коронавирусная инфекция имеет куда больше путей проникновения в человеческий организм. Кроме уже упомянутой воздушно-капельной передачи (при кашле или чихании) с 2019-nCoV стоит быть осторожным в контактно-бытовом плане. Даже здоровому человеку для избежания инфицирования не следует касаться носа, рта и глаз немытыми или не продезинфицированными руками. Также коронавирус может проникнуть в организм фекально-оральным путём после посещения туалета. О «многогранности» вируса рассказала Анна Попова, глава Роспотребнадзора. В связи с ситуацией Попова призвала людей тщательно соблюдать правила личной гигиены. 3. Разница болезнетворных частиц Также коронавирусная инфекция может распространяться за счёт того, что для её развития в организме требуется меньше болезнетворных частиц, чем для привычного гриппа или ОРВИ. Исследователь в области иммунологии Копенгагенского университета Ян Правсгаар Кристенсен (Jan Pravsgaard Chrisensen) предполагает, что причина может заключаться в разной эффективности борьбы человеческого иммунитета против гриппа и коронавируса. 4. Иммунитет Почему же коронавирусная инфекция заражает вдвое больше людей, чем грипп? Кристиан Вейсе (Christian Wejse), преподаватель Института общественного здоровья при Орхусском университете, считает, что дело заключается в слабой сопротивляемости иммунитета. Наш организм ещё не научился вырабатывать против нового штамма вируса защитные антитела. Covid-19 отличен от гриппа и, более того, не похож на большинство коронавирусов, известных ранее. Вакцины против новой болезни на данный момент также не существует. 5. Развитие в разных частях тела Коронавирусная инфекция поражает рецепторы лёгких. Вирусы гриппа оседают на рецепторах носа, ротовой полости и горла. Это означает, что заболевания развиваются в разных частях организма. Так как коронавирус проходит дальше верхних дыхательных путей, лёгкие намного чаще страдают от этого заболевания. Инфицирование лёгких организму побороть гораздо сложнее, чем вирусное поражение той же полости носа или горла (которые, грубо говоря, обладают большей сопротивляемостью болезнетворным микроорганизмам). Следовательно, риск возникновения тяжёлых последствий (а вместе с тем и процент смертности) у covid-19 значительно выше по сравнению с сезонным гриппом. 6. Сovid-19 чаще протекает в тяжёлой форме Новый штамм коронавируса гораздо чаще вызывает осложнения. Согласно официальной информации из провинции Хубэй, около 3-5% заражённых попали в реанимацию. По данным Лизы Р. Клэйвилл из Фармацевтического колледжа Университета Флориды, тот же показатель по сезонному гриппу в разы ниже: лишь 0,3%-0,5% заболевших переносят грипп в тяжёлой форме. По мнению российского профессора-инфекциониста Дамира Валишина, заболевание сложнее всего протекает у людей с ослабленным иммунитетом. В основной группе риска пожилые люди (старше 70 лет) и пациенты с хроническими болезнями. Больше всего стоит опасаться тем, у кого уже есть сахарный диабет, злокачественные образования, цирроз печени, артериальная гипертония, поражения миокарда сердца, серьёзные проблемы с печенью или лёгкими. 7. Разная смертность От коронавирусной инфекции 2019-2020 года в процентном соотношении умирает больше людей, чем от гриппа. Точных цифр пока нет, так как болезнь находится в своём пике и данные постоянно обновляются. По средним общемировым оценкам, смертность от 2019-nCoV составляет около 0,6%. В некоторых странах (например, в Италии и США) летальный исход может превышать порог в 3%. Причина кроется в неспособности системы здравоохранения справляться с проверками и регистрацией граждан. К тому же, как заявляет Кристиан Вейсе, Италию населяет более двух миллионов людей старше 85 лет (что значительно превышает средний общемировой показатель). Это в конечном итоге значительно влияет на статистику: старшая прослойка населения хуже всех остальных справляется с новым недугом. При этом смертность от обычного сезонного гриппа при тех же условиях составляет только 0,05%-0,1%. Масштаб коронавирусной инфекции действительно может пугать. Однако не стоит поддаваться панике — достаточно просто быть настороже. Чтобы максимально себя обезопасить, придерживайтесь правил, рекомендованных ВОЗ: соблюдайте домашний режим, избегайте массового скопления людей, регулярно мойте руки с мылом и обрабатывайте их антисептиком, чаще убирайтесь в своём жилище и не забывайте о защитных медицинских масках. А самое главное — следите за собственным состоянием здоровья. При первых симптомах коронавируса (высокая температура и сухой кашель) вызывайте скорую помощь. Как считает доктор философских наук Нассим Николас Талеб, педантичная бдительность к правилам защиты поможет спастись самим и уберечь близких. Сохраняйте спокойствие, будьте бдительны и не болейте! Автор: Лилия Левицкая

Лицом к лицу с самозванцем

Почему я чувствую это именно так? Почему после пяти лет учёбы и почти семи лет работы по специальности я не ощущаю себя профессионалом? Почему другие кажутся мне более знающими, опытными и подходящими для своей работы? Со мной действительно что-то не так, или это банальная усталость, повышенная ответственность, перфекционизм? А может, профессиональное выгорание? Или попросту неверный выбор профессии, сферы деятельности, компании? Записываю вопросы и понимаю, что задаю их себе уже не один год. Иногда на бумаге, иногда просто в молчаливом разговоре с собой. Иногда обращаюсь с ними к подругам или близким. А было ли такое у них? Или это моя личная проблема? Может, я просто лентяйка и не хочу работать? Ведь в чём-то же должна быть причина. Особенно остро я ощущаю всю эту гамму разрушающих чувств, когда слышу комментарии коллег, что что-то сделала не так или допустила небольшую ошибку в расчётах. Что была невнимательна и не перепроверила отчёт перед отправкой. Когда понимаю, что что-то не учла или поторопилась. И еще — когда слышу в голосе начальника легкое недовольство тем, что я не догадалась, что нужно было сделать вот так, а не иначе. Именно подобные действия (и эмоции) окружающих бьют по моей профессиональной самооценке. Вызывают внутри двунаправленную агрессию — одновременно и на себя, и на них. На них — потому что они словно обвиняют меня и сомневаются в том, что я профессионал, что я знаю, что и как делать. И такое неверие в мою профпригодность влечёт за собой моё собственное внутреннее колебание — сомнение уже в своих силах, знаниях и опыте. И тут появляется «самоагрессия»: может быть, я действительно не знаю эту сферу, может быть, я недостаточно опытна и нахожусь не там? И где-то в другом месте — в другой профессии, другой сфере или просто в другой компании — я смогу начать всё сначала, но уже без ощущения непрофессионализма? Смогу погрузиться в нюансы работы, разобрать их по косточкам, изучить и уже больше никогда не допускать таких ошибок? Хотя можно обойтись вовсе без слова «таких». Читайте: «и смогу уже больше никогда не допускать ошибок». Таким образом я попадаю сразу в две ловушки — последовательно в одну за другой. Первая — ощущение, что профессионал не ошибается и всегда знает, как правильно. То есть выходит, что сама категория профессионализма статична. Быть профессионалом — значит выучить предмет раз и навсегда, действовать по схеме и никогда не допускать ошибок? Действительно ли я так думаю? Самое интересное и важное, что нет. Мир развивается, и нельзя обучиться какому бы то ни было делу раз и навсегда. Будут появляться новые технологии, новые способы ведения деятельности, будут меняться законы и окружающая действительность — и нужно работать в этих условиях. И не кто иной, как истинный профессионал, может применить то, что уже знает, в новых реалиях. Трансформировать свой уже имеющийся опыт во что-то новое и нужное именно здесь и сейчас. Вторая ловушка ещё хитрее — она про перфекциониста внутри нас. Про того (или ту) меня, который до ужаса боится ошибок. Его еще в школе научили, что нужно получить «пятёрку». И только эта оценка в дневнике скажет всем окружающим о том, что он (то есть я) знает предмет. Но вот вам вопрос: а зачем вообще ходить в школу, если ты уже и так всё знаешь? Каков тогда смысл обучения? То-то и оно, что раз мы живем в меняющемся мире, то и учимся мы тоже на ходу. А то, что допускаем ошибки — так это же естественно, когда учишься. Как говорит моя мама, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Когда я вспоминаю об этом, мне становится немного легче. Но, возвращаясь к коллегам, реакции и ожидания которых будят во мне синдром самозванца, понимаю, что и они тоже не застрахованы от ошибок. Они тоже не всегда внимательны и далеко не всегда знают, что и как нужно делать, когда сталкиваются с новой для себя задачей. Только для большинства из них это не является проблемой и не разрастается до масштабов катастрофы. Дело тут больше в моём восприятии ситуации — это именно я принимаю замечания как обвинения. Это именно я внутри себя сомневаюсь в своей ценности как профессионала, именно я боюсь быть ненужной и как следствие боюсь, что другие тоже не увидят во мне ценного сотрудника. Вот он — синдром самозванца во всей красе. Но есть и хорошая новость: как говорят психологи, не всё, что нам кажется, есть на самом деле. Т.е. если мы считаем себя самозванцами, то в действительности скорее всего это совсем не так. Есть в психологии такое понятие как эффект Даннинга-Крюгера, суть его состоит в том, что недалёкие люди, не обладающие достаточным опытом, чтобы понять, насколько они мало знают, часто считают себя гениями. А вот люди с опытом знают о своих ошибках в прошлом (признают их) и поэтому занижают свои способности. Несколько фактов о синдроме самозванца, о которых пишут в своём исследовании американские психологи Рори О'Брайен Макэлви и Триша Дж. Юрак из университета Роуэна: • под этим феноменом учёные-психологи понимают когнитивное искажение, при котором люди, которых другие считают успешными, сами не воспринимают себя таковыми. Они не усвоили эти признаки (т.е. не присвоили себе свои достижения) и чувствуют себя неудачниками. Более того, они боятся, что вот-вот о том, что они не настолько хороши, как кажутся, узнают окружающие; • появление синдрома самозванца ситуативно, т.е. большинство людей склонны ощущать себя «самозванцами», но не постоянно в течение жизни, а при возникновении определённых факторов; • из предыдущего утверждения следует то, что синдром самозванца не является устойчивой чертой личности, скорее это «отрицательное эмоциональное состояние», вызванное внешними факторами; • результаты исследования показали, что люди, имеющие синдром самозванца, боятся тестов и заданий, результаты которых будут озвучены другим людям, т.е. по сути они боятся не столько допустить ошибку, сколько того, что об этом узнают окружающие. Считается (но точного подтверждения статистикой этих данных нет), что синдромом самозванца чаще страдают женщины, чем мужчины. А в целом от 30% до 70% людей на земном шаре когда-либо испытывали на себе это ощущение, и среди них такие знаменитости как Мэрил Стрип, Джим Керри, Эмма Уотсон… Автор: Нина Соколова

Почему стейк — для мужчин, а салат — для женщин

Когда и кто решил, что женщины предпочитают йогурт с фруктами, салаты и белое вино, а мужчины должны тяготеть к чили, стейку и бекону? Начиная с конца XIX века постоянный поток рекомендаций по питанию и статей в журналах создал разделение между мужскими и женскими вкусовыми предпочтениями, которые на протяжении более чем столетия формировали практически все — от планов на ужин до дизайна меню. Отдельный рынок для женщин До гражданской войны в США (1861-1865 гг.) все члены семьи ели одну и ту же пищу. Самые продаваемые домашние пособия с рецептами и поваренные книги той эпохи никогда не указывали на то, что у мужчин есть особые предпочтения в еде. Несмотря на то, что «женские рестораны» (места, предназначенные только для женщин) были обычным явлением, в них подавали те же блюда, что и в обычных ресторанах: субпродукты, телятину, жареное мясо. С 1870-х годов социальные нормы стали меняться. Некоторые женщины получили право выходить на работу, а также у них появилась возможность обедать без своих мужей — в компании друзей или коллег по работе. Однако места с гендерной спецификой все еще продолжали существовать. Сеть ресторанов (например, Schrafft’s), ориентированных на женский пол, разрасталась. Создавались безалкогольные и безопасные места для женщин, чтобы они могли спокойно пообедать без лишнего шума и суматохи, создаваемых в обычных кафе для рабочих. Именно в этот период стало появляться представление о том, что некоторые продукты могут быть ориентированы только на женщин. Колонки в газетах и журналах говорили о том, что рыба и белое мясо без соуса, а также творог — это «женская еда». И, конечно, появилось убеждение, что женщины не могут устоять перед различными десертами и сладостями. Эти изменения отразились и на внутреннем дизайне меню кафе и ресторанов: список легких основных блюд сопровождался сложными десертами с мороженым, пирогами со взбитыми сливками и так далее. Во многих меню было больше десертов, чем закусок. К началу XX века женскую еду обычно называли «изысканной», то есть причудливой, но не сытной. В журналах для домохозяек стали размещать рекламу овощных салатов, желе, фруктовых салатов, украшенных зефиром, кокосом и вишней. Мужчины стали жаловаться на то, что их жены покупают и готовят на всю семью то, что они увидели в рекламе. Эти «лакомства» мужья не любили и просили приготовить нормальную сытную еду: гуляш, чили или солонину с вареными яйцами. Удовлетворять предпочтения мужчин В XX веке стали распространены поваренные книги, в которых говорилось, что женщины должны отказаться от своих любимых блюд и вместо них сосредоточиться на удовлетворении мужских предпочтений в еде. Основной посыл таких книг заключался в следующем: если жены не будут готовить то, что нравится их мужьям, то просто их потеряют. Этот устрашающий метод был использован еще в 1872 году в кулинарной книге под названием «Как сохранить мужа, или кулинарная тактика». Другая подобная книга, опубликованная в 1903 году, носила заголовок «Путь к сердцу мужчины». К ним присоединились и другие коллекции рецептов — «Тысяча способов угодить мужу» и «Накормить зверя». Этот маркетинговый ход явно имел эффект. В 1920-х годах одна женщина написала вымышленному пресс-секретарю генерала Миллса, выражая в письме опасение, что ее соседка собирается «взять в плен» ее мужа с помощью торта с помадкой. Также женщинам в то время говорили, что им необходимо сосредоточиться на вкусовых ощущениях своих мужей, а одновременно с этим мужчины просили отойти их от плиты, так как не хотели возвращаться домой к потрепанным и уставшим женам. Им нужна была и хорошая хозяйка, и привлекательный, веселый компаньон. Это был почти невозможный идеал. И рекламодатели быстро извлекли выгоду из неуверенности, создаваемой двойным давлением, которое женщины хорошо прочувствовали на себе: угодить мужу и не выглядеть так, будто усердно трудилась целый день. В брошюре 1950 года для компании по производству кухонных принадлежностей изображена женщина в платье с декольте и жемчугом, показывающая своему радостному мужу, что находится в духовке на ужин. Получается, что жена, благодаря новой и современной духовке, смогла порадовать мужа без особых усилий. 1970-е и наши дни Начиная с 1970-х годов набор продуктов для обедов и ужинов резко изменился. Семьи стали тратить больше денег на еду вне дома. Многие женщины, которые работали, готовили что-то легкое и менее изощренное. Микроволновая печь помогала им в этом. Феминистское движение перевернуло образ счастливой домохозяйки, готовящей супы, запеканки и курицу. Однако, несмотря на эти социальные изменения, описание мужских и женских вкусовых предпочтений в рекламе практически не изменилось, хотя появились новые ингредиенты. Кале, киноа и другие продукты, относящиеся к здоровой пище, обозначаются как женские. Стейк и бурбон все так же принадлежат мужчинам. В статье, опубликованной в The New York Times в 2007 году, отмечалось, что появился новый тренд — молодые девушки на первом свидании стали заказывать стейк. Но это не было выражением гендерного неравенства или прямым отказом от стереотипов питания. Мясо — стратегия. Это сигнализировало, что девушка не одержима своим здоровьем или не сидит вечно на диетах, а также означало, что в будущих потенциальных отношениях она не станет читать своему парню лекцию о правильном питании. По материалам статьи «How steak became manly and salads became feminine» The Conversation

Добро пожаловать в мир вирусов

SARS-CoV-2, ставший причиной пандемии, является лишь одним из 6828 известных вирусов, которым человек уже придумал названия. Существуют еще сотни тысяч неназванных вирусов и, возможно, триллионы пока нам не известных. В январе китайские вирусологи выделили вирус, который вызывает COVID-19, и дали ему новое название: «SARS-CoV-2». Чтобы сделать это, им пришлось передвинуть вирус в начало очень длинной цепочки. В последние несколько лет ученые обнаружили, что мир вирусов, который иногда зовут виросферой, просто невероятно огромен. Они открыли сотни тысяч новых видов, которые еще не успели получить названия. Более того, ученые подозревают, что неоткрытыми остаются миллионы, а может быть и триллионы вирусов. «На сегодняшний день мы открыли только лишь ничтожную часть всех вирусов», – сказал профессор Эдвард Холмс из Сиднейского университета в Австралии. Вирусологи еще в конце девятнадцатого века заметили, что разные виды вируса могут вызывать разные заболевания, например, бешенство или грипп. Позже ученые научились распознавать новые виды вирусов, выращивая их в лаборатории, осваивая при этом тонкости вирусологии. После нескольких десятков лет кропотливой работы официально были названы 6828 видов вирусов, в эту цифру включены около 1000 видов, которые официально будут приняты в ближайшие пару месяцев Международным комитетом по систематике вирусов. Если учесть, что энтомологи назвали 380000 видов жуков, то такое число открытых вирусов можно считать ничтожным. Однако в последнее время ученые изменили стратегию по охоте за новыми вирусами. Теперь они ищут частички генетической информации в образцах воды, крови и грязи, а затем при помощи сложных компьютерных программ идентифицируют вирусные гены. Мэттью Салливан, вирусолог из Университета штата Огайо, использовал этот метод для поиска вирусов, которые заражают жителей океана. Совместно с коллегами он проанализировал генетический материал в морской воде, которая была собрана учеными по всему миру. Много генов принадлежало уже известным видам, но также было немало новых. В 2016 году доктор Салливан и его коллеги сообщили об открытии еще 15000 вирусов, каждый из которых представлял новый вид. Это было почти в два раза больше, чем количество всех на тот момент известных вирусов. После проделанной работы доктор Салливан решил, что описание вирусов, обитающих в морской воде, можно считать завершенным. Но несмотря на это они продолжили собирать образцы воды и параллельно совершенствовать способ идентификации в ней генетического материала. В 2019 году они сообщили об открытии еще 200000 видов. «Тогда я понял, как ошибался, когда сказал, что теперь нам открыли все вирусы, обитающие в воде»,— сказал доктор Салливан. Другие ученые также открывают большое количество новых вирусов. «Прямо сейчас мы находимся в экспоненциальной фазе, — говорит доктор Дженс Х. Кун, ведущий вирусолог исследовательского центра в Форт-Детрике в штате Мэриленд. — Если кто-нибудь даст мне миллион долларов, то я пойду и соберу образцы морских огурцов и представлю вам в скором времени десять тысяч новых вирусов». Формальности при описании новых вирусов делают этот процесс достаточно трудоемким. Когда китайские ученые выделили вирус, который стал причиной COVID-19, они обнаружили, что он отличается наличием короны из протеина. Эта отличительная черта сообщала о том, что этот вирус относится к семье коронавирусов, которая насчитывает 39 видов. Всемирная организация здравоохранения использовала это открытие, чтобы дать этой болезни свое название — коронавирусная болезнь 2019, или COVID-19 для краткости. Чтобы определить, с каким коронавирусом они имеют дело, вирусологи секвенировали его гены. Этот вирус был очень похож на тот, что стал причиной вспышки атипичной пневмонии в 2002 г. В марте Международный Комитет по таксономии вирусов заявил, что эти два вируса принадлежат к одному и тому же виду. Вирус, вызвавший тогда вспышку атипичной пневмонии, известен как SARS-CoV, поэтому они назвали вирус, вызывающий COVID-19, SARS-CoV-2. Вирусы, которые поражают людей, изучены лучше всех остальных, но только 250 видов вирусов выбирают человека в качестве своей цели. Доктор Холмс подтверждает, что только лишь незначительная часть от всех представителей виросферы поражает человека. Сотни тысяч новых видов вирусов все еще остаются без названия, вирусологи убеждены в том, что еще гораздо большее количество остаются не открытыми. Доктор Холмс рассказал, что вирусы поражают животных, растения, грибы и простейших, так называемых эукариотов, которых насчитывают около ста миллионов видов. Бактерии и другие одноклеточные микробы принадлежат к группе под названием прокариоты. В отчете, опубликованном 4 марта в журнале Обзоры по микробиологии и молекулярной биологии, доктор Кун и его коллеги заявили, что существует как минимум сто миллионов видов вирусов, поражающих прокариотов. Другие исследователи предполагают, что существует намного больше видов прокариотов, чем известно на данный момент, что указывает на существование намного большего количество неоткрытых пока вирусов. Реальные цифры могут насчитывать десять триллионов. Для каждого вида из этого огромного числа ученые должны будут выяснить, как он соотносится с остальными, что намного более сложно, чем в случае с хорошо изученными формами жизни, такими как растения и животные. Ученые, изучающие животных и растения, могут полагаться на проверенную и верную классификационную систему, разработанную Карлом Линнеем в 1700-х годах. Например, наш вид относится к классу млекопитающих, в более широком смысле — к животному царству, а вирусологи изо всех сил пытаются систематизировать классы и царства виросферы. Отчасти проблема заключается в том, что вирусы имеют склонность к обмену генами с другими видами, а это затрудняет проведение четких линий между их группами. К тому же очень часто открытие нового вируса ни к чему не ведет. Например, в феврале ученые, занимающиеся поиском вирусов в озере, обнаружили новый вирус, который получил название «Яравирус». Из 74 генов Яравируса 68 не похожи ни на один из когда-либо найденных в любом другом вирусе. В последние годы доктор Кун совместно с коллегами стремится упорядочить этот хаос. Они разработали методику для классификации вирусов и назвали ее «мегатаксономия». Ученые сортируют вирусы по отличительным генам. Они также группировали виды, которые обмениваются генами между собой чаще всего. «Последовательный отчет о глобальной классификации мира вирусов теперь находится в пределах досягаемости», — писали они в своей новой статье. Доктор Кун в одном из интервью сказал: «Мы все были несколько удивлены, что эта система может выглядеть так логично». Доктор Кун и его команда представили свою систему комитету по таксономии. Специалисты комитета в свою очередь сообщили, что скорее всего она будет принята в ближайшее время. И все же мегатаксономия пока не является окончательно завершенным методом — яравирус, например, все еще выпадает из классификации и продолжает плавать в одиночестве. Некоторые специалисты относятся к мегатаксономии скептически. Доктор Холмс считает, что еще рано заниматься такой масштабной классификацией, так как ученые обнаружили еще малую часть вирусов. Доктор Кун же считает, что устойчивую систему классификации необходимо строить уже сейчас, а впоследствии скорректировать ее, если понадобится. Систематизация виросферы — это не просто сложная головоломка, как говорит доктор Кун. В Форт-Детрике он проводит эксперименты с самыми опасными вирусами в мире, такими как Эбола и SARS-CoV-2. Более глубокое понимание виросферы поможет ему и его коллегам придумать способы борьбы с этими и другими опасными вирусами, о которых мы пока даже не знаем. По материалам статьи «Welcome to the Virosphere» The New York Times

Как пианист смог заставить людей «листоманить»

На первый взгляд может показаться, что слово «листомания» берет свои корни от английского «listen» (слушать), и это вполне логично, если говорить о его значении. Листомания в современном понимании — это потребность в постоянном прослушивании музыки. Но так термин трактовали далеко не всегда. Все началось еще в XIX веке, когда творчество венгерского пианиста Ференца Листа стало набирать популярность. Ференц (по-немецки Франц) Лист родился в 1811 году. С самого его детства Адам Лист, отец Ференца, начал приобщать сына к музыке: сам давал ему уроки и водил на занятия пения в церковь. Кроме этого Ференц учился игре на органе у местного музыканта. И спустя лишь три года обучения, в возрасте девяти лет он уже выступает для высокопочтенной публики — городских вельмож. Талант мальчика стал заметен окружающим, и отец юного пианиста стал задумываться о более серьезном музыкальном образовании для сына, которое позволило бы ему стать профессионалом. Через несколько лет Адам увозит сына в Вену на обучение к Карлу Черни, одному из лучших преподавателей игры на фортепиано в городе на то время. Спустя несколько лет Ференц попытается поступить в Парижскую консерваторию, но у него не получится — в учебное заведение брали лишь коренных французов. Он решил остаться во Франции. И именно здесь подросток начнет работу над своими произведениями. Свои первые этюды Ференц написал, когда ему было 14 лет. И все они не были похожи на черновые варианты будущих великих произведений или на обычную пробу пера. Они были вполне успешными: например, оперу «Дон Санчо, или Замок любви», которую сочинил юный Ференц, даже поставили в Grand-Opera в Париже в 1825 году. Но судьба юного гения не сложилась так счастливо, как хотелось бы: его отец умер спустя некоторое время жизни в Париже. Подросток очень эмоционально переживал смерть отца, даже на несколько лет перестал заниматься развитием своей карьеры. Он буквально скрылся с глаз людей. Но события 1830 года вдохновили Листа на возобновление творческого пути. Во-первых, именно в этот период во Франции шел самый разгар Июльской революции, и у музыканта появились задумки произведений с особым революционным настроением. Во-вторых, в круг общения пианиста вошли не менее талантливые и известные сейчас люди: гениальный скрипач Никколо Паганини и композитор Гектор Берлиоз. Эти люди своим примером побуждали Листа совершенствовать свои навыки и вдохновляли на создание новых произведений. Лист начал гастролировать по странам Европы, и в 1841 году появилось слово «листомания». Пианист буквально поразил берлинских зрителей. В нем сочетались все профессиональные качества. Он виртуозно владел инструментом, сохранял идеальный темп игры и эмоциональность исполнения. Но помимо этого было и то, что по-настоящему могло захватить сердца женщин: исключительная харизма и очень привлекательная внешность. Казалось бы, ничего необычного — в мире всегда были и будут красивые мужчины. Но в этой ситуации Ференц Лист был не просто воплощением мужского идеала. Он был объектом обожания. Им восхищались даже мужчины. Генрих Гейне, который и придумал термин «листомания», писал, что лишь одно появление Листа воздействовало на людей мистически. Аплодисменты были «неистовы», люди ликовали. Гейне даже назвал это безумием, которого до этого никогда не видел. В книге «Тайная жизнь великих композиторов» Элизабет Ланди пишет, что взволнованные фанаты следили за Листом на улице. Они пытались догнать его и, как бы абсурдно это ни звучало, украсть его носовой платок или отстричь прядь волос. Листомания в чем-то схожа с битломанией — эмоциональным состоянием фанатов группы The Beatles в 60х-70х годах XX века. Но листоманию можно назвать очень необычным явлением с психологической точки зрения, в то время как битломания — понятие более приземленное и объяснимое. Фанаты рок-группы обожали своих любимых музыкантов, восхищались ими. Но битломании помогла развиться массовость творчества группы: поведение «битлов» на концертах распространялось по всему миру. А во времена Листа музыка была элитарной, она не передавалась по странам с молниеносной скоростью. И это не могло бы спровоцировать массовое помешательство. Это делает листоманию еще загадочнее и непонятнее. Кстати, в 1975 году режиссер Кен Расселл снял музыкальный фильм «Листомания». В нем как раз и показывается весь этот феномен безумия толпы при виде игры Листа. Люди, которые рвутся на сцену и кричат так, что вполне могут заглушить музыку, работники концертного зала, выносящие за кулисы женщин в истерике — все это есть в фильме Расселла. Сейчас листомания перетерпела некоторые изменения в значении, и с венгерским пианистом слово связано лишь исторически. Это означает лишь саму потребность слушать музыку, а не проявление эмоций при ее прослушивании. К ней не относятся истерия или мания, а тем более в тяжелых их проявлениях. А еще всем нам знакомое слово «меломания» не совсем схоже с листоманией. Меломаны по-особенному преданы музыке, питают к ней страсть. Они могут слушать любую музыку, и им важно ее наличие. Листомания — это не болезнь, а лишь название особенностей поведения, которые не являются отклонением. Но если человек все время хочет слушать что-либо и не может остановить себя в этом действии, или это начинает мешать ему жить, то это уже может быть проявлением чего-то более серьезного, чем просто любовь к творчеству исполнителей. Автор: Софья Второва

Айзек Азимов. «Выборы»

В № 2 за 2020 г. журнала «Парта», который выпускает высшая партийная школа «Единой России», был опубликован рассказ-антиутопия Айзека Азимова о государстве без выборов. Почему был опубликован именно этот рассказ, мы не знаем, но тоже хотим поделиться им с вами. *** Из всей семьи только одна десятилетняя Линда, казалось, была рада, что наконец наступило утро. Норман Маллер слышал ее беготню сквозь дурман тяжелой дремы. (Ему наконец удалось заснуть час назад, но это был не столько сон, сколько мучительное забытье.) Девочка вбежала в спальню и принялась его расталкивать. — Папа, папочка, проснись! Ну, проснись же! Он с трудом удержался от стона. — Оставь меня в покое, Линда. — Папочка, ты бы посмотрел, сколько кругом полицейских! И полицейских машин понаехало! Норман Маллер понял, что сопротивляться бесполезно, и, тупо мигая, приподнялся на локте. Занимался день. За окном едва брезжил серый и унылый рассвет, и так же серо и уныло было у Маллера на душе. Он слышал, как Сара, его жена, возится в кухне, готовя завтрак. Его тесть, Мэтью, яростно полоскал горло в ванной. Конечно, агент Хэндли уже дожидается его. Ведь наступил знаменательный день. День Выборов! Поначалу этот год был таким же, как и все предыдущие. Может быть, чуть-чуть похуже, так как предстояли выборы президента, но, во всяком случае, не хуже любого другого года, на который приходились выборы президента. Политические деятели разглагольствовали о сувер-р-ренных избирателях и мощном электр-р-ронном мозге, который им служит. Газеты оценивали положение с помощью промышленных вычислительных машин (у «Нью-Йорк таймс» и «Сент-Луис пост диспатч» имелись собственные машины) и не скупились на туманные намеки относительно исхода выборов. Комментаторы и обозреватели состязались в определении штата и графства, давая самые противоречивые оценки. Впервые Маллер почувствовал, что этот год все-таки не будет таким же, как все предыдущие, вечером четвертого октября (ровно за месяц до выборов), когда его жена Сара Маллер сказала: — Кэнтуэлл Джонсон говорит, что штатом на этот раз будет Индиана. Я от него четвертого это слышу. Только подумать, на этот раз наш штат! Из-за газеты выглянуло мясистое лицо Мэтью Хортенвейлера. Посмотрев на дочь с кислой миной, он проворчал: — Этим типам платят за вранье. Нечего их слушать. — Но ведь уже четверо называют Индиану, папа, — кротко ответила Сара. — Индиана — действительно ключевой штат, Мэтью, — также кротко вставил Норман, — из-за закона Хоукинса-Смита и скандала в Индианаполисе. Значит... Мэтью грозно нахмурился и проскрипел: — Никто пока еще не называл Блумингтон или графство Монро, верно? — Да ведь... — начал Маллер. Линда, чье острое личико поворачивалось от одного собеседника к другому, спросила тоненьким голоском: — В этом году ты будешь выбирать, папочка? Норман ласково улыбнулся. — Вряд ли, детка. Но все-таки это был год президентских выборов и октябрь, когда страсти разгораются все сильнее, а Сара вела тихую жизнь, пробуждающую мечтательность. — Но ведь это было бы замечательно! — Если бы я голосовал? Норман Маллер носил светлые усики; когда-то их элегантность покорила сердце Сары, но теперь, тронутые сединой, они лишь подчеркивали заурядность его лица. Лоб изрезали морщины, порожденные неуверенностью, да и, вообще говоря, его душе старательного приказчика была совершенно чужда мысль, что он рожден великим или волей обстоятельств еще может достигнуть величия. У него была жена, работа и дочка, и, кроме редких минут радостного возбуждения или глубокого уныния, он был склонен считать, что его жизнь сложилась вполне удачно. Поэтому его смутила и даже встревожила идея, которой загорелась Сара. — Милая моя, — сказал он, — у нас в стране живет двести миллионов человек. При таких шансах стоит ли тратить время на пустые выдумки? — Послушай, Норман, двести миллионов здесь ни при чем, и ты это прекрасно знаешь, — ответила Сара. — Во-первых, речь идет только о людях от двадцати до шестидесяти лет, к тому же это всегда мужчины, и, значит, остается уже около пятидесяти миллионов против одного. А в случае если это и в самом деле будет Индиана... — В таком случае останется приблизительно миллион с четвертью против одного. Вряд ли бы ты обрадовалась, если бы я начал играть на скачках при таких шансах, а? Давайте-ка лучше ужинать. Из-за газеты донеслось ворчанье Мэтью: — Дурацкие выдумки... Линда задала свой вопрос еще раз: — В этом году ты будешь выбирать, папочка? Норман отрицательно покачал головой, и все пошли в столовую. К двадцатому октября волнение Сары достигло предела. За кофе она объявила, что мисс Шульц — а ее двоюродная сестра служит секретарем у одного члена Ассамблеи — сказала, что «Индиана — дело верное». — Она говорит, президент Виллерс даже собирается выступить в Индианаполисе с речью. Норман Маллер, у которого в магазине выдался нелегкий день, только поднял брови в ответ на эту новость. — Если Виллерс будет выступать в Индиане, значит, он думает, что Мультивак выберет Аризону. У этого болвана Виллерса духу не хватит сунуться куда-нибудь поближе, — высказался Мэтью Хортенвейлер, хронически недовольный Вашингтоном. Сара, обычно предпочитавшая, когда это не походило на прямую грубость, пропускать замечания отца мимо ушей, сказала, продолжая развивать свою мысль: — Не понимаю, почему нельзя сразу объявить штат, потом графство и так далее. И все, кого это не касается, были бы спокойны. — Сделай они так, — заметил Норман, — и политики налетят туда как воронье. А едва объявили бы город, как там уже на каждом углу торчало бы по конгрессмену, а то и по два. Мэтью сощурился и в сердцах провел рукой по жидким седым волосам. — Да они и так настоящее воронье. Вот послушайте... Сара поспешила вмешаться: — Право же, папа... Но Мэтью продолжал свою тираду, не обратив на дочь ни малейшего внимания: — Я ведь помню, как устанавливали Мультивак. Он положит конец борьбе партий, говорили тогда. Предвыборные кампании больше не будут пожирать деньги избирателей. Ни одно ухмыляющееся ничтожество не пролезет больше в Конгресс или в Белый дом, так как с политическим давлением и рекламной шумихой будет покончено. А что получилось? Шумихи еще больше, только действуют вслепую. Посылают людей в Индиану из-за закона Хоукинса-Смита, а других — в Калифорнию, на случай если положение с Джо Хэммером окажется более важным. А я говорю — долой всю эту чепуху! Назад к доброму старому... Линда неожиданно перебила его: — Разве ты не хочешь, дедушка, чтобы папа голосовал в этом году? Мэтью сердито поглядел на внучку. — Не в этом дело. — Он снова повернулся к Норману и Саре. — Было время, когда я голосовал. Входил прямо в кабину, брался за рычаг и голосовал. Ничего особенного. Я просто говорил: этот кандидат мне по душе, и я голосую за него. Вот как нужно! Линда спросила с восторгом: — Ты голосовал, дедушка? Ты и вправду голосовал? Сара поспешила прекратить этот диалог, из которого легко могла родиться нелепая сплетня и разойтись по всей округе: — Ты не поняла, Линда. Дедушка вовсе не хочет сказать, будто он голосовал, как сейчас. Когда дедушка был маленький, все голосовали, и твой дедушка тоже, только это было ненастоящее голосование. Мэтью взревел: — Вовсе я тогда был не маленький! Мне уже исполнилось двадцать два года, и я голосовал за Лэнгли, и голосовал по-настоящему. Может, мой голос не очень-то много значил, но был не хуже всех прочих. Да, всех прочих. И никакие Мультиваки не... Тут вмешался Норман: — Хорошо, хорошо, Линда, пора спать. И перестань расспрашивать о голосовании. Вырастешь, сама все поймешь. Он поцеловал ее нежно, но по всем правилам антисептики, и девочка неохотно ушла, после того как мать пригрозила ей наказанием и позволила смотреть вечернюю видеопрограмму до четверти десятого с условием, что она умоется быстро и хорошо. — Дедушка, — позвала Линда. Она стояла, упрямо опустив голову и заложив руки за спину, и ждала, пока газета не опустилась и из-за нее не показались косматые брови и глаза в сетке тонких морщин. Была пятница, тридцать первое октября. — Ну? Линда подошла поближе и оперлась локтями о колено деда, так что он вынужден был отложить газету. — Дедушка, ты правда голосовал? — спросила она. — Ты ведь слышала, как я это сказал, так? Или, по-твоему, я вру? — последовал ответ. — Н-нет, но мама говорит, тогда все голосовали. — Правильно. — А как же это? Как же могли голосовать все? Мэтью мрачно посмотрел на внучку, потом поднял ее, посадил к себе на колени и даже заговорил несколько тише, чем обычно: — Понимаешь, Линда, раньше все голосовали, и это кончилось только лет сорок назад. Скажем, хотели мы решить, кто будет новым президентом Соединенных Штатов. Демократы и республиканцы выдвигали своих кандидатов, и каждый человек говорил, кого он хочет выбрать президентом. Когда выборы заканчивались, подсчитывали, сколько народа хочет, чтобы президент был от демократов, и сколько — от республиканцев. За кого подали больше голосов, тот и считался избранным. Поняла? Линда кивнула и спросила: — А откуда все знали, за кого голосовать? Им Мультивак говорил? Мэтью свирепо сдвинул брови. — Они решали это сами! Линда отодвинулась от него, и он опять понизил голос: — Я не сержусь на тебя, Линда. Ты понимаешь, порою нужна была целая ночь, чтобы подсчитать голоса, а люди не хотели ждать. И тогда изобрели специальные машины — они смотрели на первые несколько бюллетеней и сравнивали их с бюллетенями из тех же мест за прошлые годы. Так машина могла подсчитать, какой будет общий итог и кого выберут. Понятно? Она кивнула: — Как Мультивак. — Первые вычислительные машины были намного меньше Мультивака. Но они становились все больше и больше и могли определить, как пройдут выборы, по все меньшему и меньшему числу голосов. А потом в конце концов построили Мультивак, который способен абсолютно все решить по одному голосу. Линда улыбнулась, потому что это ей было понятно, и сказала: — Вот и хорошо. Мэтью нахмурился и возразил: — Ничего хорошего. Я не желаю, чтобы какая-то машина мне говорила, за кого я должен голосовать, потому, дескать, что какой-то зубоскал в Милуоки высказался против повышения тарифов. Может, я хочу проголосовать не за того, за кого надо, коли мне так нравится, может, я вообще не хочу голосовать. Может... Но Линда уже сползла с его колен и побежала к двери. На пороге она столкнулась с матерью. Сара, не сняв ни пальто, ни шляпу, проговорила, еле переводя дыхание: — Беги играть, Линда. Не путайся у мамы под ногами. Потом, сняв шляпу и приглаживая рукой волосы, она обратилась к Мэтью: — Я была у Агаты. Мэтью окинул ее сердитым взглядом и, не удостоив это сообщение даже обычным хмыканьем, потянулся за газетой. Сара добавила, расстегивая пальто: — И знаешь, что она мне сказала? Мэтью с треском расправил газету, собираясь вновь погрузиться в чтение, и ответил: — Не интересуюсь. Сара начала было: «Все-таки, отец...», — но сердиться было некогда. Новость жгла ей язык, а слушателя под рукой, кроме Мэтью, не оказалось, и она продолжала: — Ведь Джо, муж Агаты, — полицейский, и он говорит, что вчера вечером в Блумингтон прикатил целый грузовик с агентами секретной службы. — Это не за мной. — Как ты не понимаешь, отец! Агенты секретной службы, а выборы совсем на носу. В Блумингтон! — Может, кто-нибудь ограбил банк. — Да у нас в городе уже сто лет никто банков не грабит. Отец, с тобой бесполезно разговаривать. И она сердито вышла из комнаты. И Норман Маллер не слишком взволновался, узнав эти новости. — Скажи, пожалуйста, Сара, откуда Джо знает, что это агенты секретной службы? — спросил он невозмутимо. — Вряд ли они расхаживают по городу, приклеив удостоверения на лоб. Однако на следующий вечер, первого ноября, Сара торжествующе заявила: — Все до одного в Блумингтоне считают, что избирателем будет кто-то из местных. «Блумингтон ньюс» почти прямо сообщила об этом по видео. Норман поежился. Жена говорила правду, и сердце у него упало. Если Мультивак и в самом деле обрушит свою молнию на Блумингтон, это означает несметные толпы репортеров, туристов, особые видеопрограммы — всякую непривычную суету. Норман дорожил тихой и спокойной жизнью, и его пугал все нарастающий гул политических событий. Он заметил: — Все это пока только слухи. — А ты подожди, подожди немножко. Ждать пришлось недолго. Раздался настойчивый звонок, и, когда Норман открыл дверь со словами: «Что вам угодно?», высокий человек с хмурым лицом спросил его: — Вы Норман Маллер? Норман растерянным, замирающим голосом ответил: — Да. По тому, как себя держал незнакомец, можно было легко догадаться, что он лицо, облеченное властью, а цель его прихода вдруг стала настолько же очевидной, неизбежной, насколько за мгновение до того она казалась невероятной, немыслимой. Незнакомец предъявил свое удостоверение, вошел, закрыл за собой дверь и произнес ритуальные слова: — Мистер Норман Маллер, от имени президента Соединенных Штатов я уполномочен сообщить вам, что на вас пал выбор представлять американских избирателей во вторник, четвертого ноября 2008 года. Норман Маллер с трудом сумел добраться без посторонней помощи до стула. Так он и сидел — бледный как полотно, еле сознавая, что происходит, а Сара поила его водой, в смятении растирала руки и бормотала сквозь стиснутые зубы: Норман Маллер с трудом сумел добраться без посторонней помощи до стула. Так он и сидел — бледный как полотно, еле сознавая, что происходит, а Сара поила его водой, в смятении растирала руки и бормотала сквозь стиснутые зубы: — Не заболей, Норман. Только не заболей. А то найдут кого-нибудь еще. Когда к Норману вернулся дар речи, он прошептал: — Прошу прощения, сэр. Агент секретной службы уже снял пальто и, расстегнув пиджак, непринужденно расположился на диване. — Ничего, — сказал он. (Он оставил официальный тон, как только покончил с формальностями, и теперь это был просто рослый и весьма доброжелательный человек.) Я уже шестой раз делаю это объявление — видел всякого рода реакции. Но только не ту, которую показывают по видео. Ну, вы и сами знаете: человек самоотверженно, с энтузиазмом восклицает: «Служить своей родине — великая честь!» Или что-то в таком же духе и не менее патетически. — Агент добродушно и дружелюбно засмеялся. Сара вторила ему, но в ее смехе слышались истерически-визгливые нотки. Агент продолжал: — А теперь придется вам некоторое время потерпеть меня в доме. Меня зовут Фил Хэндли. Называйте меня просто Фил. До Дня Выборов мистеру Маллеру нельзя будет выходить из дому. Вам придется сообщить в магазин, миссис Маллер, что он заболел. Сами вы можете пока что заниматься обычными делами, но никому ни о чем ни слова. Я надеюсь, вы меня поняли и мы договорились, миссис Маллер? Сара энергично закивала. — Да, сэр. Ни слова. — Прекрасно. Но, миссис Маллер, — лицо Хэндли стало очень серьезным, — это не шутки. Выходите из дому только в случае необходимости, и за вами будут следить. Мне очень неприятно, но так у нас положено. — Следить? — Никто этого не заметит. Не волнуйтесь. К тому же это всего на два дня, до официального объявления. Ваша дочь... — Она уже легла, — поспешно вставила Сара. — Прекрасно. Ей нужно будет сказать, что я ваш родственник или знакомый и приехал к вам погостить. Если же она узнает правду, придется не выпускать ее из дому. А вашему отцу не следует выходить в любом случае. — Он рассердится, — сказала Сара. — Ничего не поделаешь. Итак, значит, со всеми членами вашей семьи мы разобрались и теперь... — Похоже, вы знаете про нас все, — еле слышно сказал Норман. — Немало, — согласился Хэндли. — Как бы то ни было, пока у меня для вас инструкций больше нет. Я постараюсь быть полезным чем могу и не слишком надоедать вам. Правительство оплачивает расходы по моему содержанию, так что у вас не будет лишних затрат. Каждый вечер меня будет сменять другой агент, который будет дежурить в этой комнате. Значит, лишняя постель не нужна. И вот что, мистер Маллер... — Да, сэр? — Зовите меня просто Фил, — повторил агент. — Эти два дня до официального сообщения вам дают для того, чтобы вы успели привыкнуть к своей роли и предстали перед Мультиваком в нормальном душевном состоянии. Не волнуйтесь и постарайтесь себя убедить, что ничего особенного не случилось. Хорошо? — Хорошо, — сказал Норман и вдруг яростно замотал головой. — Но я не хочу брать на себя такую ответственность. Почему непременно я? — Ладно, — сказал Хэндли. — Давайте сразу во всем разберемся. Мультивак обрабатывает самые различные факторы, миллиарды факторов. Один фактор, однако, неизвестен и будет неизвестен еще долго. Это умонастроение личности. Все американцы подвергаются воздействию слов и поступков других американцев. Мультивак может оценить настроение любого американца. И это дает возможность проанализировать настроение всех граждан страны. В зависимости от событий года одни американцы больше подходят для этой цели, другие меньше. Мультивак выбрал вас как самого типичного представителя страны для этого года. Не как самого умного, сильного или удачливого, а просто как самого типичного. А выводы Мультивака сомнению не подлежат, не так ли? — А разве он не может ошибиться? — спросил Норман. Сара нетерпеливо прервала мужа: — Не слушайте его, сэр. Он просто нервничает. Вообще-то он человек начитанный и всегда следит за политикой. Хэндли сказал: — Решения принимает Мультивак, миссис Маллер. Он выбрал вашего мужа. — Но разве ему все известно? — упрямо настаивал Норман. — Разве он не может ошибиться? — Может. Я буду с вами вполне откровенным. В 1993 году избиратель скончался от удара за два часа до того, как его должны были предупредить о назначении. Мультивак этого не предсказал — не мог предсказать. У избирателя может быть неустойчивая психика, невысокие моральные правила, или, если уж на то пошло, он может быть вообще нелояльным. Мультивак не в состоянии знать все о каждом человеке, пока он не получил о нем всех сведений, какие только имеются. Поэтому всегда наготове запасные кандидатуры. Но вряд ли на этот раз они нам понадобятся. Вы вполне здоровы, мистер Маллер, и вы прошли тщательную заочную проверку. Вы подходите. — Может. Я буду с вами вполне откровенным. В 1993 году избиратель скончался от удара за два часа до того, как его должны были предупредить о назначении. Мультивак этого не предсказал — не мог предсказать. У избирателя может быть неустойчивая психика, невысокие моральные правила, или, если уж на то пошло, он может быть вообще нелояльным. Мультивак не в состоянии знать все о каждом человеке, пока он не получил о нем всех сведений, какие только имеются. Поэтому всегда наготове запасные кандидатуры. Но вряд ли на этот раз они нам понадобятся. Вы вполне здоровы, мистер Маллер, и вы прошли тщательную заочную проверку. Вы подходите. Норман закрыл лицо руками и замер в неподвижности. — Завтра к утру, сэр, — сказала Сара, — он придет в себя. Ему только надо свыкнуться с этой мыслью, вот и все. — Разумеется, — согласился Хэндли. Когда они остались наедине в спальне, Сара Маллер выразила свою точку зрения по-другому и гораздо энергичнее. Смысл ее нотаций был таков: «Возьми себя в руки, Норман. Ты ведь изо всех сил стараешься упустить возможность, которая выпадает раз в жизни». Норман прошептал в отчаянии: — Я боюсь, Сара. Боюсь всего этого. — Господи, почему? Неужели так страшно ответить на один-два вопроса? — Слишком большая ответственность. Она мне не по силам. — Ответственность? Никакой ответственности нет. Тебя выбрал Мультивак. Вся ответственность лежит на Мультиваке. Это знает каждый. Норман сел в кровати, охваченный внезапным приступом гнева и тоски: — Считается, что знает каждый. А никто ничего знать не хочет. Никто... — Тише, — злобно прошипела Сара. — Тебя на другом конце города слышно. — ...ничего знать не хочет, — повторил Норман, сразу понизив голос до шепота. — Когда говорят о правительстве Риджли 1988 года, разве кто-нибудь скажет, что он победил на выборах потому, что наобещал золотые горы и плел расистский вздор? Ничего подобного! Нет, они говорят «выбор сволочи Маккомбера», словно только Хамфри Маккомбер приложил к этому руку, а он-то отвечал на вопросы Мультивака и больше ничего. Я и сам так говорил, а вот теперь я понимаю, что бедняга был всего-навсего простым фермером и не просил назначать его избирателем. Так почему же он виноват больше других? А теперь его имя стало ругательством. — Рассуждаешь, как ребенок, — сказала Сара. — Рассуждаю, как взрослый человек. Вот что, Сара, я откажусь. Они меня не могут заставить, если я не хочу. Скажу, что я болен. Скажу... Но Саре это уже надоело. — А теперь послушай меня, — прошептала она в холодной ярости. — Ты не имеешь права думать только о себе. Ты сам знаешь, что такое избиратель года. Да еще в год президентских выборов. Реклама, и слава, и, может быть, куча денег... — А потом опять становись к прилавку. — Никаких прилавков! Тебя назначат по крайней мере управляющим одного из филиалов, если будешь все делать по-умному, а уж это я беру на себя. Если ты правильно разыграешь свои карты, то «Универсальным магазинам Кеннелла» придется заключить с тобой выгодный для нас контракт — с пунктом о регулярном увеличении твоего жалованья и обязательством выплачивать тебе приличную пенсию. — Избирателя, Сара, назначают вовсе не для этого. — А тебя — как раз для этого. Если ты не желаешь думать о себе или обо мне — я же прошу не для себя! — то о Линде ты подумать обязан. Норман застонал. — Обязан или нет? — грозно спросила Сара. — Да, милочка, — прошептал Норман. Третьего ноября последовало официальное сообщение, и теперь Норман уже не мог бы отказаться, даже если бы у него хватило на это мужества. Они были полностью изолированы от внешнего мира. Агенты секретной службы, уже не скрываясь, преграждали всякий доступ в дом. Сначала беспрерывно звонил телефон, но на все звонки с чарующе-виноватой улыбкой Филип Хэндли отвечал сам. В конце концов станция попросту переключила телефон на полицейский участок. Норман полагал, что так его спасают не только от захлебывающихся от поздравлений (и зависти) друзей, но и от бессовестных приставаний коммивояжеров, чующих возможную прибыль, от расчетливой вкрадчивости политиканов со всей страны... А может, и от полоумных фанатиков, готовых разделаться с ним. В дом запретили приносить газеты, чтобы оградить Нормана от их воздействия, а телевизор отключили — деликатно, но решительно, и громкие протесты Линды не помогли. Мэтью ворчал и не покидал своей комнаты; Линда, когда первые восторги улеглись, начала дуться и капризничать, потому что ей не позволяли выходить из дому; Сара делила время между стряпней и планами на будущее; а настроение Нормана становилось все более и более угнетенным под влиянием одних и тех же мыслей. И вот наконец настало утро четвертого ноября 2008 года, наступил День Выборов. Завтракать сели рано, но ел один только Норман Маллер, да и то по привычке. Ни ванна, ни бритье не смогли вернуть его к действительности или избавить от чувства, что и вид у него такой же скверный, как душевное состояние. Хэндли изо всех сил старался разрядить напряжение, но даже его дружеский голос не мог смягчить враждебности серого рассвета. (В прогнозе погоды было сказано: облачность, в первую половину дня возможен дождь.) Хэндли предупредил: — До возвращения мистера Маллера дом останется по-прежнему под охраной, а потом мы избавим вас от своего присутствия. Агент секретной службы на этот раз был в полной парадной форме, включая окованную медью кобуру на боку. — Вы же совсем не были нам в тягость, мистер Хэндли, — сладко улыбнулась Сара. Норман выпил две чашки кофе, вытер губы салфеткой, встал и произнес каким-то страдальческим голосом: — Я готов. Хэндли тоже поднялся. — Прекрасно, сэр. И благодарю вас, миссис Маллер, за любезное гостеприимство. Бронированный автомобиль урча несся по пустынным улицам. Даже для такого раннего часа на улицах было слишком пусто. Хэндли обратил на это внимание Нормана и добавил: — На улицах, по которым пролегает наш маршрут, теперь всегда закрывается движение — это правило было введено после того, как покушение террориста в девяносто втором году чуть не сорвало выборы Леверетта. Когда машина остановилась, Хэндли, предупредительный, как всегда, помог Маллеру выйти. Они оказались в подземном коридоре, вдоль стен которого шеренги солдат замерли по стойке «смирно». Маллера проводили в ярко освещенную комнату, где три человека в белых халатах встретили его приветливыми улыбками. Норман сказал резко: — Но ведь это же больница! — Неважно, — тотчас же ответил Хэндли. — Просто в больнице есть все необходимое оборудование. — Ну, так что же я должен делать? Хэндли кивнул. Один из трех людей в белых халатах шагнул к ним и сказал: — Вы передаете его мне. Хэндли небрежно козырнул и вышел из комнаты. Человек в белом халате проговорил: — Не угодно ли вам сесть, мистер Маллер? Я Джон Полсон, старший вычислитель. Это Самсон Левин и Питер Дорогобуж, мои помощники. Норман тупо пожал всем руки. Полсон был невысок, его лицо с расплывчатыми чертами, казалось, привыкло вечно улыбаться. Он носил очки в старомодной пластиковой оправе и накладку, плохо маскировавшую плешь. Разговаривая, Полсон закурил сигарету. (Он протянул пачку и Норману, но тот отказался.) Полсон сказал: — Прежде всего, мистер Маллер, я хочу предупредить вас, что мы никуда не торопимся. Если понадобится, вы можете пробыть здесь с нами хоть целый день, чтобы привыкнуть к обстановке и избавиться от ощущения, будто в этом есть что-то необычное, какая-то клиническая сторона, если можно так выразиться. — Это мне ясно, — сказал Норман. — Но я предпочел бы, чтобы это кончилось поскорее. — Я вас понимаю. И тем не менее нужно, чтобы вы ясно представляли себе, что происходит. Прежде всего, Мультивак находится не здесь. — Не здесь? — Все это время, как он ни был подавлен, Норман таил надежду увидеть Мультивак. По слухам, он достигал полумили в длину и был в три этажа высотой, а в коридорах внутри его — подумать только! — постоянно дежурят пятьдесят специалистов. Это было одно из чудес света. Полсон улыбнулся. — Вот именно. Видите ли, он не совсем портативен. Говоря серьезно, он помещается под землей, и мало кому известно, где именно. Это и понятно, ведь Мультивак — наше величайшее богатство. Поверьте мне, выборы не единственное, для чего используют Мультивак. Норман подумал, что разговорчивость его собеседника не случайна, но все-таки его разбирало любопытство. — А я думал, что увижу его. Мне бы этого очень хотелось. — Разумеется. Но для этого нужно распоряжение президента, и даже в таком случае требуется виза Службы безопасности. Однако мы соединены с Мультиваком прямой связью. То, что сообщает Мультивак, можно расшифровать здесь, а то, что мы говорим, передается прямо Мультиваку; таким образом, мы как бы находимся в его присутствии. Норман огляделся. Кругом стояли непонятные машины. — А теперь разрешите мне объяснить вам процедуру, мистер Маллер, — продолжал Полсон. — Мультивак уже получил почти всю информацию, которая ему требуется для определения кандидатов в органы власти всей страны, отдельных штатов и местные. Ему нужно только свериться с не поддающимся выведению умонастроением личности, и вот тут-то ему и нужны вы. Мы не в состоянии сказать, какие он задаст вопросы, но они и вам, и даже нам, возможно, покажутся почти бессмысленными. Он, скажем, спросит вас, как, на ваш взгляд, поставлена очистка улиц вашего города и как вы относитесь к централизованным мусоросжигателям. А может быть, он спросит, лечитесь ли вы у своего постоянного врача или пользуетесь услугами Национальной медицинской компании. Вы понимаете? — Да, сэр. — Что бы он ни спросил, отвечайте своими словами, как вам угодно. Если вам покажется, что объяснять нужно многое, не стесняйтесь. Говорите хоть час, если понадобится. — Понимаю, сэр. — И еще одно. Нам потребуется использовать кое-какую несложную аппаратуру. Пока вы говорите, она будет автоматически записывать ваше давление, работу сердца, проводимость кожи, биотоки мозга. Аппараты могут испугать вас, но все это совершенно безболезненно. Вы даже не почувствуете, что они включены. Его помощники уже хлопотали около мягко поблескивающего агрегата на хорошо смазанных колесах. Норман спросил: — Это чтобы проверить, говорю ли я правду? — Вовсе нет, мистер Маллер. Дело не во лжи. Речь идет только об эмоциональном напряжении. Если машина спросит ваше мнение о школе, где учится ваша дочь, вы, возможно, ответите: «По-моему, классы в ней переполнены». Это только слова. По тому, как работает ваш мозг, сердце, железы внутренней секреции и потовые железы, Мультивак может точно определить, насколько вас волнует этот вопрос. Он поймет, что вы испытываете, лучше, чем вы сами. — Я об этом ничего не знал, — сказал Норман. — Конечно! Ведь большинство сведений о методах работы Мультивака являются государственной тайной. И, когда вы будете уходить, вас попросят дать подписку, что вы не будете разглашать, какого рода вопросы вам задавались, что вы на них ответили, что здесь происходило и как. Чем меньше известно о Мультиваке, тем меньше шансов, что кто-то посторонний попытается повлиять на тех, кто с ним работает. — Он мрачно улыбнулся. — У нас и без того жизнь нелегкая. Норман кивнул. — Понимаю. — А теперь, быть может, вы хотите есть или пить? — Нет. Пока что нет. — У вас есть вопросы? Норман покачал головой. — В таком случае скажите нам, когда вы будете готовы. — Я уже готов. — Вы уверены? — Вполне. Полсон кивнул и дал знак своим помощникам начинать. Они двинулись к Норману с устрашающими аппаратами, и он почувствовал, как у него участилось дыхание. Мучительная процедура длилась почти три часа и прерывалась всего на несколько минут, чтобы Норман мог выпить чашку кофе и, к величайшему его смущению, воспользоваться ночным горшком. Все это время он был прикован к машинам. Под конец он смертельно устал. Он подумал с иронией, что выполнить обещание ничего не разглашать будет очень легко. У него уже от вопросов была полная каша в голове. Почему-то раньше Норман думал, что Мультивак будет говорить загробным, нечеловеческим голосом, звучным и рокочущим; очевидно, это представление ему навеяли бесконечные телевизионные передачи, решил он теперь. Действительность оказалась до обидного неромантичной. Вопросы поступали на полосках какой-то металлической фольги, испещренных множеством проколов. Вторая машина превращала проколы в слова, и Полсон читал эти слова Норману, а затем передавал ему вопрос, чтобы он прочел его сам. Ответы Нормана записывались на магнитофонную пленку, их проигрывали, а Норман слушал, все ли верно, и его поправки и добавления тут же записывались. Затем пленка заправлялась в перфорационный аппарат и результаты передавались Мультиваку. Единственный вопрос, запомнившийся Норману, был словно выхвачен из болтовни двух кумушек и совсем не вязался с торжественностью момента: «Что вы думаете о ценах на яйца?» И вот все позади: с его тела осторожно сняли многочисленные электроды, распустили пульсирующую повязку на предплечье, убрали аппаратуру. Норман встал, глубоко и судорожно вздохнул и спросил: И вот все позади: с его тела осторожно сняли многочисленные электроды, распустили пульсирующую повязку на предплечье, убрали аппаратуру. Норман встал, глубоко и судорожно вздохнул и спросил: — Все? Я свободен? — Не совсем. — Полсон спешил к нему с ободряющей улыбкой. — Мы бы просили вас задержаться еще на часок. — Зачем? — встревожился Норман. — Приблизительно такой срок нужен Мультиваку, чтобы увязать полученные новые данные с миллиардами уже имеющихся у него сведений. Видите ли, он должен учитывать тысячи других выборов. Дело очень сложное. И может оказаться, что какое-нибудь назначение окажется неувязанным, скажем, санитарного инспектора в городе Феникс, штат Аризона, или же муниципального советника в Уилксборо, штат Северная Каролина. В таком случае Мультивак будет вынужден задать вам еще несколько решающих вопросов. — Нет, — сказал Норман. — Я ни за что больше не соглашусь. — Возможно, этого и не потребуется, — уверил его Полсон. — Такое положение возникает крайне редко. Но просто на всякий случай вам придется подождать. — В его голосе зазвучали еле заметные стальные нотки. — Ваши желания тут ничего не решают. Вы обязаны. Норман устало опустился на стул и пожал плечами. Полсон продолжал: — Читать газеты вам не разрешается, но, если детективные романы, или партия в шахматы, или еще что-нибудь в этом роде помогут вам скоротать время, вам достаточно только сказать. — Ничего не надо. Я просто посижу. Его провели в маленькую комнату рядом с той, где он отвечал на вопросы. Он сел в кресло, обтянутое пластиком, и закрыл глаза. Хочешь не хочешь, а нужно ждать, пока истечет этот последний час. Он сидел не двигаясь, и постепенно напряжение спало. Дыхание стало не таким прерывистым, и дрожь в пальцах уже не мешала сжимать руки. Может, вопросов больше и не будет. Может, все кончилось. Если это так, то дальше его ждут факельные шествия и выступления на всевозможных приемах и собраниях. Избиратель этого года! Он, Норман Маллер, обыкновенный продавец из маленького универмага в Блумингтоне, штат Индиана, не рожденный великим, не добившийся величия собственными заслугами, попал в необычайное положение: его вынудили стать великим. Историки будут торжественно упоминать Выборы Маллера в 2008 году. Ведь эти выборы будут называться именно так — Выборы Маллера. Слава, повышение в должности, сверкающий денежный поток — все то, что было так важно для Сары, почти не занимало его. Конечно, это очень приятно, и он не собирается отказываться от подобных благ. Но в эту минуту его занимало совершенно другое. В нем вдруг проснулся патриотизм. Что ни говори, а он представляет здесь всех избирателей страны. Их чаяния собраны в нем, как в фокусе. На этот единственный день он стал воплощением всей Америки! Дверь открылась, и Норман весь обратился в слух. На мгновение он внутренне сжался. Неужели опять вопросы? Но Полсон улыбался. — Все, мистер Маллер. — И больше никаких вопросов, сэр? — Ни единого. Прошло без всяких осложнений. Вас отвезут домой, и вы снова станете частным лицом, конечно, насколько вам позволит широкая публика. — Спасибо, спасибо. — Норман покраснел и спросил: — Интересно, а кто избран? Полсон покачал головой. — Придется ждать официального сообщения. Правила очень строгие. Мы даже вам не имеем права сказать. Я думаю, вы понимаете. — Конечно. Ну, конечно, — смущенно ответил Норман. — Агент Службы безопасности даст вам подписать необходимые документы. — Хорошо. И вдруг Норман ощутил гордость. Неимоверную гордость. Он гордился собой. В этом несовершенном мире суверенные граждане первой в мире и величайшей Электронной Демократии через Нормана Маллера (да, через него!) вновь осуществили принадлежащее им свободное, ничем не ограниченное право выбирать свое правительство! 1955

Остроумный гроссмейстер Борис Спасский

Несколько историй из жизни старейшего ныне живущего чемпиона мира по шахматам Бориса Васильевича Спасского (р. 1937). Спасский и наивные вопросы После того как в 1955 году Спасский стал чемпионом мира среди юношей, а чемпионат проходил в Бельгии, он задал руководителю делегации «наивный» вопрос: «Почему в Бельгии, где никто не изучает марксизм-ленинизм, люди живут намного лучше, чем в СССР, где все владеют этой наукой чуть ли не с детства?» Обошлось. В другой раз на студенческом чемпионате мира по шахматам Спасский поинтересовался у руководителя делегации, каков был характер заболевания В.И. Ленина. Тоже обошлось. Перед поездкой на очередной турнир Спасского, как обычно, вызвали для собеседования в Московский обком партии. Среди множества вопросов был и такой: «Кто сейчас возглавляет Московский обком КПСС?» Спасский ответил вопросом на вопрос: «А кто в этом году стал чемпионом Москвы по шахматам?» Члены обкома почему-то смутились, перестали задавать Спасскому вопросы и подписали ему характеристику. Спасский и гонорар В 1968 году Спасский с большим преимуществом выиграл претендентский матч у Бента Ларсена. Намекая на то, что государство отбирало у шахматиста большую часть его гонорара, он после матча сказал: «Ларсен играл как любитель, а получал как профессионал. Я же играл как профессионал, но получал как любитель...» Шахматисты и Анджела Дэвис В самом начале 70-х годов советские средства массовой информации много шумели о деле Анджелы Дэвис. Было подготовлено специальное письмо к президенту США Никсону, которое предлагали подписывать многим известным людям. Когда это письмо предложили подписать Ботвиннику, он ответил, что не желает вступать в переписку с Никсоном. Чемпион мира Спасский согласился подписать письмо при условии, что ему дадут возможность ознакомиться с материалами дела, чтобы он мог убедиться в необоснованности предъявленных А. Дэвис обвинений. Длительная командировка В 1997 году после большого перерыва Спасский вместе со своей женой посетил Россию. Его спросили: «Борис Васильевич, как вы себя чувствуете на чужбине, в Париже?» Спасский остроты языка не утратил: «Как в командировке, но с очень хорошими суточными».