Созависимость, она же слияние, она же симбиоз, очень похожа на любовь. Но есть один важный нюанс, по которому их легко различить. В любви люди признают, уважают и принимают личность другого человека. А в слиянии другого попросту не существует. Физически он, конечно, есть, но его личность не важна как нечто отдельное и цельное. В симбиозе есть только тяга к беспрекословному единству и постоянству. У слиятельных отношений есть шесть законов, о которых мы сегодня поговорим. Сразу хочу сделать пометку, что речь идет не только о романтических отношениях, но также об отношениях в семье (родители-дети), с друзьями и проч. Наличие внешнего врага, закрытая система отношений «Ивановы то и дело гуляют до ночи, пьют, веселятся, пьянствуют. Другое дело — наша семья. Мы все тихие, спокойные, приличные, не мешаем соседям, замечательные!» (На самом деле не замечательные, и внутри семьи есть огромные проблемы, которые не замечать проще и приятнее, когда есть такие «отвратительные люди» за стенкой, против которых можно объединиться). «У Лены твоей отвратительный муж, бросил ее, оставил с тремя детьми, без денег, без дома, еще и сразу нашел новую женщину! Это не мужское поведение. Я бы так никогда не поступил, у нас с тобой самые лучшие отношения, у нас никогда не произойдет ничего подобного». (На самом деле, вполне может произойти, так как проблем в паре тоже хватает, но их тоже удобно не замечать, когда есть чьи трудности обсудить вне границ этих отношений). Симбиотические пары (или семьи) отчаянно стремятся к абсолютной неизменности жизни, а такая неизменность, как известно, — полная противоположность развитию, расширению и росту. Закрытие границ системы приводит к тому, что внутри нее накапливается и разрастается сильное напряжение, которое рано или поздно приводит к взрыву, а также мешает видеть реальность. Фрустрированные ожидания от другого, вина, обида, наказание за отдельность В слиятельных отношениях один партнер всегда ожидает от другого того, чего сам себе дать не может. При этом говорить напрямую о своих желаниях, чувствах, мыслях и ожиданиях не принято. Все преподносится с точки зрения манипуляций, и если один не оправдывает ожидания другого, то возникает обида. «Я для тебя все делаю! Я тебе посвятила лучшие годы! А ты просто живешь для себя, в свое удовольствие, радуешься, пока мне плохо. Ты эгоист!» Второй, в свою очередь, начинает испытывать вину, вешая на себя тяжелый груз долга, который невозможно вернуть — а значит, нет права жить свободно и счастливо, нужно всегда помнить о другом человеке, постоянно угадывать его желания и потребности и исполнять их, забывая про себя, но живя с тяжелым сердцем и чувством вины. Проблемы с ответственностью Когда все слилось воедино и нет четких границ, довольно тяжело определить, кто за что отвечает. «Я была уверена, что ты мне позвонишь! Ты же всегда звонил первым!» или «Я думал, ты видишь, как мне тяжело, поэтому поможешь и поддержишь меня, но тебе на все наплевать!». Зачем нужен прямой диалог, если можно всегда общаться на ноте укоров, манипуляций, раздражений друг другом и обид? В симбиотических парах/семьях всегда присутствует благодатная почва для недопониманий и конфликтов, так как члены этих систем просто не умеют «общаться словами через рот». Они не умеют просить, спрашивать, предупреждать, пояснять. Они требуют, чтобы обо всем догадывались — иначе «что это за любовь, если ему/ей не понятно, что я чувствую?». Отсутствие конкретных ролей и нарушение физических, психических и пространственных границ Говоря о слиятельных семьях, часто можно заметить, что роли мамы, бабушки, ребенка перемешиваются. Например, бабушка может выполнять роль матери, воспитывая ребенка, мать — роль отца, зарабатывая деньги и не уделяя достаточного внимания семье, ребенок — все роли поочередно, и даже роль подруги (если это дочь) или мужа (если это сын), когда вырастет, т.к. в подобных семьях мать может отказаться от поиска своего счастья и спутника жизни и посвятить всю себя самому идеальному в мире человеку — сыну. Такое смешение ролей вредит всем членам семьи, но особенно детям, потому что они растут, не чувствуя опоры и не понимая, кем они являются и кем им хочется стать. Что касаемо нарушения границ — это приводит к отсутствию у ребенка ощущения своего, личного. Особенно негативно отражается на детской психике нарушение телесных границ: если мать ходит раздетая при маленьком ребенке, мать моет взрослого сына, родители не закрывают двери в свою спальню и не стесняются громко заниматься любовью, когда ребенок в доме, и т.д. К чему это приводит? К невозможности чувствовать любые границы и понимать, когда их нарушают. Что еще делают симбиотики? Они непрошенно «сливаются» с другим человеком, т.к. не имеют личных границ, а значит, не понимают и чужих. Примеры: бабушка закармливает гостей и сильно обижается, если они не едят; отец дарит ненужные подарки и требует, чтобы ими пользовались, иначе тоже обида; мать навязывает свои ценности, мысли и идеи, не понимая, что ребенок уже вырос и у него есть своя система ценностей и жизненных приоритетов; соседка рассказывает, когда надо выйти замуж, в каком возрасте родить детей и сколько, куда пойти на работу и как вести себя в конкретных ситуациях. Все это про отсутствие границ. А теперь представьте, что все эти люди ожидают в ответ за их невиданную любовь и щедрость! Запрет на отделение от системы и поиск себя Все мы являемся частью чего-то большего: семьи, пары, коллектива, команды, сообщества горожан, класса. Но естественное состояние вещей — это быть иногда вместе, а иногда отдельно. Конечно, в слиятельных отношениях это порицается: плохо иметь свое мнение, свои мечты, планы, интересы, идеи, цели, надежды… Если человек в отношениях, то все его устремления должны соответствовать устремлениям пары, даже если на самом деле это идеи одного из партнеров, который пытается подавить идентичность другого и «слиться в бесконечной настоящей любви». Непринятие всего нового и неизвестного, подавление экспрессии Как мы уже говорили, симбиотическая семья или пара — это закрытая система, которая надежно и отчаянно оберегает свои границы. Это значит, что любые изменения воспринимаются в штыки, так как они могут пошатнуть основы и устои. Если один из членов слиятельных отношений стремится к чему-то большему, то это автоматически становится угрозой. В симбиотических семьях даже одаренный ребенок воспринимается как горе, потому что он выделяется, а выделяться плохо и опасно. Все, что сверх системы, подавляется, потому что это энергозатратно и сложно. Нельзя хотеть чего-то большего и лучшего, т.к. «лучшее — враг хорошего». Интересный пример действия этого закона. Бабушка посвящает всю жизнь любимой внучке, но та вырастает, и ей становится тесно в этих отношениях. Она хочет заводить друзей, иметь хобби, ходить на свидания. Все это воспринимается бабушкой как угроза устоявшейся системе. Поэтому, когда внучка проводит чуть больше времени с друзьями, чем с бабушкой, у последней начинается «концерт». У бабушки происходит резкая аллергия или проблемы с сердцем, или она просто ходит и громко вздыхает, изображая, как ей плохо. А виной этому негодная внучка, в которую «бабушка вложила всю жизнь, а она не может провести время с родным человеком, а тащится к этим глупым, бестолковым друзьям, которые могут научить только плохому». Еще один удивительный пример действия закона. Часто в симбиотических семьях один из членов бывает с физическими или психическими отклонениями. Он как бы отражает общую нездоровую атмосферу всего, что происходит внутри семейных границ. Почему так? В слиятельных отношениях люди не умеют и не хотят заботиться о самих себе. Они заботятся о других членах семьи и негласно требуют благодарности и самоотдачи. Человек со сложностями в развитии (или проблемами со здоровьем) не способен ухаживать за собой самостоятельно, и он никогда не покинет систему. На него можно направлять все усилия и быть уверенным, что все останется без изменений. Следует понимать, что это не исчерпывающая «памятка» по слиятельным отношениям. Копнув глубже, можно найти еще очень много интересных законов и проявлений симбиоза, и скорее всего, каждый из нас хотя бы раз с ними сталкивался. Если вы, читая статью и параллельно проводя «аудит» ваших текущих отношений, обнаружили три и более признаков слияния, то, возможно, сейчас самое время начать менять ситуацию. Желаю вам найти в себе силы для преодоления сложностей на этом пути!
Читайте также
Как проработать болезненные реакции
Неприятные, а иногда и болезненные реакции, возникают спонтанно, и мы не можем контролировать их возникновение. Как будто враз срабатывает "красная кнопка" и запускается реакция. На один и тот же стимул, каждый раз одна и та же реакция. Стимулом может быть все, что угодно - слово, взгляд, действие, мысль, чье-то переживание, картинка и т.п. Мы сейчас говорим про реакции, которые носят негативный характер, которые больно и неприятно проживать. Иногда кажется, что реакция возникает на пустом месте, и она не адекватна самой ситуации. И человек, на которого мы разряжаем ее, иногда становится невинной жертвой. И особо печально, когда этим человеком становится кто-то из близких, или даже ребенок. Реакция - это энергия. И если она не разряжается во вне, она разряжается внутрь, что рано или поздно дает соматическое нарушение. Реакцию можно сравнить со схваткой. Если женщина внимательна к своему телу, и во время родов не поддается панике, то она хорошо чувствует приближение схватки. Точно также, и с реакцией, можно почувствовать, как она начинается и набирает обороты. Затем происходит пик, и реакция требует разрядки - реализации. Важно заметить реакцию как можно раньше и осознать ее именно, как реакцию. В этот момент происходит разотождествление с реакцией, и мы можем уже наблюдать ее. Когда человек охвачен реакцией, его нет, он становится этой реакцией и не способен принимать осознанное решение. Помните, такое состояние, когда хочется "прийти в себя"? Это как раз про это. Чем выше к пику приближается реакция, тем сложней становится осознать ее и выйти за ее пределы. Сложно, но можно. Когда возникает гнев, попробуйте осознать его. Прямо в момент кульминации, когда, когда вы так кипите, что даже способны убить, внезапно включите осознание: вы тут же почувствуете, как что-то изменилось: уходит внутреннее напряжение, вы даже чувствуете щелчок, кнопки переключились. Что-то изменилось, вы больше не едины с гневом. Телу потребуется еще какое-то время, чтобы остыть, но глубоко внутри, уже покой. Через осознание спонтанно происходит трансформация. Если осознать реакцию самостоятельно не получается, ее заряд можно ослабить в кабинете психолога или самостоятельно. Сядьте удобно, закройте глаза, понаблюдайте за дыханием, вход - выдох... Вспомните ситуацию, в которой сработала "красная кнопка", войдите в нее, как будто она происходит сейчас. Если вы делаете все верно, реакция будет самая настоящая. Оцените по 10-бальной шкале интенсивность реакции. Позвольте реакции быть, проживайте ее каждой клеточкой своего тела, оставаясь при этом наблюдателем. Настолько интенсивно, насколько вы можете. Проживите реакцию целиком, как схватку (мужчины, прошу прощения, надеюсь, что ухватили суть), до тех пор пока она не сойдет на нет. После этого откройте глаза, встаньте, подвигайтесь с минуту. Затем снова сядьте, закройте глаза, войдите в ту же самую ситуацию и оцените по 10-бальной шкале интенсивность реакции. Вы будете приятно удивлены. Интенсивность реакции будет значительно меньше, либо и вовсе уйдет в ноль. При необходимости повторите. Таким простым методом я проработала самостоятельно все болезненные реакции из прошлого опыта, включая детский. И прошое осталось в прошлом. Чего и вам желаю. Елисеенко Марина Васильевна
О депрессии
1. Депрессия – это не грусть. Во время самого интенсивного эпизода масштабной депрессии то, что я ощущал, было совсем не похоже на грусть. Это было скорее оцепенение, совершенное отсутствие воли и желаний. За этим оцепенением было чувство, что происходит нечто ужасное – на задворках вашего сознания есть слабый голос, но вы его едва слышите. Во всем ощущается какая-то тревожная неправильность, словно бы мир неким чудовищным, но непонятным образом искривлен и сломан. Вы ощущаете оцепенение, и это невероятно дурной вид оцепенения. Оно сопровождается странным отсутствием воли – если бы на пике моей депресии передо мной вдруг возник джин и предложил загадать три желания, первым было бы пожелание того, чтоб он исчез и не беспокоил меня. Оглядываясь на этот опыт, я заключаю, что частично эта депрессия была чем-то вроде «спринклерной системы пожаротушения» – мозг просто полностью заливает здание, чтобы оно не сгорело напрочь. Люди в депрессии часто отмечают, что тяжело вспомнить, на что была похожа депрессия после того, как она кончилась, и невозможно представить себе, что ощущаешь себя как-то иначе, когда ты находишься на ее пике. Поэтому большая часть того, что я сейчас тут пишу, основывается на том, что я писал, когда переживал масштабные эпизоды депрессии. Думаю, самым ярким моим описанием было то, что депрессия – это «лежать посреди горящей пустыни с копьем в груди, которое приковывает тебя к земле, с вырезанными глазными яблоками, пялящимися на полыхающее солнце… вечность». 2. Выход из депрессии – самое опасное время. Выход из депрессии, понял я, – это как снова включить свою эмоциональную систему. Но, будучи заново включенной, она плюется и взрывается. Ты ощущаешь себя невероятно чувствительным. В некоторые дни ты чувствуешь ликование, словно летаешь. В другие ощущаешь черное отчаяние, ярость, истерическую грусть. Именно в такие дни я впервые в жизни всерьез думал о том, чтобы навредить себе. В эти периоды я сделал несколько… неразумных вещей. Одним из самых неприятных эпизодов, на мой взгляд, явилось то, что, как я слыхал, называют «спиралью», – поток отрицательных эмоций заставляет тебя чувствовать, что ты огорчаешь окружающих, что вызывает еще больше отрицательных эмоций и так далее. Я часто испытываю это на выходе из депрессии. Это накатывает очень стремительно. Если вы видите, что это происходит с человеком в депрессии, как можно скорее избавьте его от больших скоплений людей и требующих большого количества энергии социальных ситуаций. 3. Человеку в депрессии не нужны хорошие слушатели, сочувствующие или жилетка, в которую можно плакаться. Чаще всего, когда у наших друзей возникают проблемы в жизни, им нужно, чтобы их выслушали и им посочувствовали. Им нужен кто-то, кто бы выслушал их проблемы, понял и принял обоснованность их переживаний. Поэтому когда у друга депрессия, естественный порыв – сесть рядом с ним и выслушать, спросить «на что это похоже?» и «почему ты ощущаешь себя именно так?», покивать, сделать озабоченное лицо, сказать, что ты понимаешь (даже если это не так), обнять. Это хороший импульс, но когда у человека скорее депрессия, чем грусть, это абсолютно неуместный порыв. Это не то, в чем нуждается человек в депрессии, и хотя это не вредит ему, по моему опыту, ничего хорошего это тоже не приносит. Во-первых, потому что люди с депрессией склонны полагать, что никто на самом деле не способен понять, что они переживают (и это действительно так – человеку без депрессии очень тяжело понять, слава Богу). Во-вторых, тогда как нормальному человеку в печали высказывание отрицательных мыслей помогает изгнать их, для человека в депрессии транслирование негативных мыслей лишь вынуждает их продумывать эти негативные мысли, а не изгонять их. Кроме того, отсутствие эмоциональной связи, которое я упоминал в пункте 1, имеет свойство замыкать теплое, доброе чувство, обычно возникающее от того, что кто-то тебе сочувствует и проявляет дружелюбие. 4. Люди в депрессии нуждаются в компании. Общество людей почему-то помогает. На самом деле, это единственное, что помогает больше всего. Но не такая компания, которая нужна человеку в печали. Человеку в депрессии необходимо просто разговаривать с людьми, не о его проблемах, негативных мыслях или депрессии, а о чем-то другом – о музыке, животных, науке. Самым полезным предметом для разговора, обнаружил я, оказался всякий вздор – просто говорить об абсолютно нелепых вещах, похабных вещах, вульгарных и оскорбительных вещах, странных вещах. Совместная деятельность, типа пойти в поход или позаниматься спортом, тоже ОК, но разговоры – гораздо, гораздо важнее. Я так и не понял, в чем тут штука, но это работает. И разумеется, очень важны отношения. Друзья, думаю, это самое важное, потому что дружба дает шанс пониманию и положительному взаимодействию без особого ощущения обязательств или стыда (см. Пункт 6). Семья и возлюбленные – это важно, но, правда, в этих отношениях должна преобладать дружеская составляющая, так, чтобы человеку в депрессии не приходилось постоянно думать неприятную мысль о том, что они его огорчают. По сути, чтобы помочь подавленному человеку, друзья должны начать вести себя как члены семьи, а родные – скорее, как друзья. Кроме того, следует осознавать, что если твой друг или родственник в депрессии не особо реагирует, это не означает, что ты не помогаешь ему. 5. Когнитивно-поведенческая терапия и правда помогает. Я принимал антидепрессант (Lexapro), но он не оказал на меня никакого ощутимого эффекта. Это не означает, что антидепрессаны в целом не действуют; за такой информацией обращайтесь в базу данных PubMed. Я рассказываю лишь о своем опыте. Лично мне помогла когнитивно-поведенческая терапия. «Когнитивная часть» имеет наибольшее значение. По сути, люди в депрессии страдают от негативных мыслей, которые они не могут от себя отогнать; когнитивная терапия учит обыденно идентифицировать, изучать и корректировать эти негативные мысли. Это и правда помогает; как только эти мысли перестают мелькать незамеченными на задворках твоего сознания, мозгу гораздо легче становится устранять последствия ущерба, нанесенного эпизодом депрессии. Кроме того, «поведенческая» терапия может улучшить ваш образ жизни. Лучше, если когнитивно-поведенческую терапию проводит психотерапевт, и хороших терапевтов действительно много, хотя есть и паршивые. Легко понять, какой хорош, а какой паршивый, но поскольку люди в депрессии слабовольны, иногда им нужен пинок для того, чтобы отказаться от плохого терапевта и начать искать хорошего. 6. Человеку в депрессии может понадобиться новый «нарратив». Я также называл это новой перспективой, но думаю, что «нарратив» больше подходит. Я долгое время обсуждал свою «нарративную теорию депрессии» с психотерапевтами. Не забывайте, что эта моя теория может быть неверной, и даже если она верна, она может быть верной лишь в случае одной конкретной разновидности людей с депрессией! По сути, я считаю, что самой важной постоянной негативной мыслью, которая беспокоит человека в депрессии, является отрицательная самооценка. Вы очень отстраненно думаете: «Человек, которого я называю мной – никчемный человек». А я считаю, что главный критерий, по которому мы оцениваем людей, это нарратив; история, которая складывает воедино и придает смысл жизни человека. Понятно, что это не реалистичный или точный метод; люди не последовательны, мы не просты, и в нас нет смысла. Нарративы, истории, которые мы сооружаем сами для себя, – обычно полная чушь. Мы их сочиняем, потому что хотим придать миру смысл, а не как рациональные научные теории, которые наилучшим образом объясняют имеющиеся данные. Мне кажется, что большинство людей сочиняют из своей жизни нарратив, который в общем и целом является позитивным. Человек склонен полагать, что он хороший, а также талантливый и особенный, и что вся его жизнь стремится к какой-то цели. Каждый из нас – главный герой своей собственной истории. Этот нарратив дает людям мотивацию, а также самоуверенность, которая нужна для того, чтобы идти на риск и прилагать усилия (ха, я умудрился впасть в бихевиористский дискурс!). А также люди пытаются соответствовать своим положительным нарративам. Тот элемент в человеке, отвечающий за самооценку – компонент, который осуществляет «внутреннюю проверку функционирования», если хотите, – следит за тем, насколько человек живет в соответствии с позитивным нарративом, и пытается корректировать отклонения. Однако иногда почему-то некоторые люди начинают фиксироваться на негативном личном нарративе. Вместо главного героя истории своей жизни ты становишься злодеем или трагическим неудачником. Вместо Люка Скайуокера ты становишься Эдипом. И, поскольку мы сочиняем свои нарративы для того, чтобы иметь фальшивую логику, отрицательный нарратив начинает окрашивать абсолютно все, что ты делаешь. Любое свое действие ты начинаешь воспринимать как подкрепленное дурными мотивами или как обреченное на провал. Любую свою эмоцию ты воспринимаешь как неполноценную и достойную порицания. Часть тебя, которая отвечает за «внутреннюю оценку функционирования», чьей задачей обычно является идти в ногу с позитивным нарративом, начинает разводить руками и мечтать о том, чтобы окончательно от тебя избавиться. Понятно, что это может привести к очень нехорошим вещам. Я думаю, что многие люди с депрессией постоянно страдают от сокрушительного негативного фидбэка негативного нарратива. И я обнаружил, что единственная вещь, которая всерьез помогает людям выходить из депрессии – это ликвидация негативного нарратива и замена его альтернативным, положительным нарративом. Обычно это возможно, потому что в большинстве своем нарративы сооружаются из всякой ерунды – замените плохую чушь на хорошую чушь, и вы одержите победу. Однако сказать гораздо легче, чем сделать. Если твой друг в депрессии, теоретически ты можешь помочь ему сочинить новый позитивный нарратив. Однако сделать это очень сложно, потому что связный, правдоподобный нарратив встречается редко, и никогда не знаешь, что налипнет, а что нет. Хорошая новость в том, что если ты попытаешься и потерпишь провал, твоему другу с депрессией хуже не станет. Помни, люди в депрессии слабовольны, у них нет воли и они безынициативны; чтобы помочь своему другу сочинить новый нарратив, надо действовать на упреждение. Тебе надо спонтанно предлагать положительные взгляды на его или ее жизнь без того, чтобы тебя об этом просили. Это противоречит социальным инстинктам, поскольку в случае с нормальным и печальным другом без депрессии это не очень-то работает; другу надо, чтобы ты его просто выслушал и понял, а не противоречил, интерпретировал по-своему и отбрасывал его страдания. Но человек в депрессии не печален, и то, что необходимо ему, сильно отличается от того, что нужно печальному человеку без депрессии. Я не говорю, что нужно быть агрессивным козлом и упрекать своего друга за то, что он думает плохие мысли. Я также не говорю, что нужно проецировать фальшивый радужный оптимизм в отношении жизни своего друга. Нужно гораздо больше откровенности, не говоря уж о деликатности, инициативности и осторожных догадках о природе «негативного нарратива» твоего друга. Так что действуй медленно и осторожно. Что касается самого положительного нарратива, который следует помочь сочинить для друга… Ну, он может быть очень разным для каждого отдельного человека, и зависит от того, какой негативный нарратив они создали сами для себя. В целом, однако, я бы сказал, что полезно может быть дать новое толкование прошлым «неудачам», это нужный шаг на пути к будущему успеху. Полезно подчеркивать, что у человека в депрессии есть много потенциала для будущего – как в фильме «Городские пижоны» (City Slickers), когда Билли Кристал (Billy Crystal) убеждает своего друга с депрессией в том, что ему надо сделать «ремонт» своей жизни. В целом, если помочь человеку в депрессии визуализировать другое, положительное будущеее, он или она начнет придерживаться мысли о том, что его или ее прошлые «ошибки» были лишь вторым актом в пьесе из трех актов, а не последним действием в греческой трагедии. Итак, я не утверждаю, что создание «нового нарратива» является лекарством от депрессии. Оно дополняет вещи типа когнитивно-поведенческой терапии, постоянного взаимодействия без давления, здорового образа жизни и так далее. 7. Человек в депрессии должен быть бдительным в том, что касается возможности рецидива. Депрессия – она, как рак, – она может уйти – возможно, навсегда, – но «излечиться» невозможно. Рецидивы не обязательны, но опасность всегда будет сохраняться. Поэтому, восстановившись после эпизода депресссии, человек должен изменить свою жизнь окончательно и бесповоротно. Ты теперь все время, всю оставшуюся жизнь должен делать вещи, которые помогли тебе выбраться из депрессии. Нужно постоянно делать упор на контакты с людьми и значимые, положительные, здоровые отношения всех родов. Нужно постоянно думать о том, что делает тебя счастливым и как этого добиваться, и все время делать шаги к позитивному будущему, которое ты сам для себя обрисовал. Если ты позволишь себе плыть по течению или застрять в колее, ты снова провалишься в яму, и все придется начинать сначала. Если тебе помогла терапия, ходи теперь на терапию всегда. Более того – если ты выбрался из депрессии, делай все время теперь так, чтобы все напоминало тебе о том, как ты из нее выбрался. Преврати это в историю личного успеха, и повторяй историю себе самому. И не забывай укреплять, цементировать, разукрашивать и разрабатывать положительный нарратив своей жизни. Как бы то ни было, это была краткая версия моих соображений по поводу депрессии. Длинная версия может занять несколько книг. Может быть, когда-то я ее и изложу. А ты тем временем помни, что депрессия реальна. Это одна из самых ужасных вещей, которые могут с тобой произойти. Но победить ее можно.
110 книг о безумии
Заглядывать в бездну всегда было занятием опасным, тем более если это — бездна человеческого сознания. Для самых отважных ныряльщиков в глубины помешательства и пучины самопознания мы подготовили список книг о безумии всех сортов. 1. Патрик Зюскинд. Парфюмер. История одного убийцы. 2. Джон Фаулз. Коллекционер 3. Кен Кизи. Над кукушкиным гнездом 4. Томас Харрис. Молчание ягнят 5. Энтони Берджесс. Заводной апельсин 6. Стиг Ларссон. Девушка с татуировкой дракона 7. Чак Паланик . Бойцовский клуб 8. Агата Кристи. Десять негритят 9. Брет Истон Эллис. Американский психопат 10. Антон Чехов. Палата №6 11. Иэн Бэнкс. Осиная Фабрика 12. Элис Сиболд. Милые кости 13. Стивен Кинг. Мареновая Роза 14. Томас Харрис. Ганнибал: Восхождение 15. Томас Харрис. Красный дракон 16. Маркиз де Сад. 120 дней Содома 17. Джон Фаулз. Волхв 18. Деннис Лихэйн. Остров проклятых 19. Дэниел Киз. Множественные умы Билли Миллигана 20. Стивен Кинг. Сияние 21. Тесс Герритсен. Хирург 22. Джеффри Линдсей. Дремлющий демон Декстера 23. Поппи Брайт. Изысканный труп 24. Чак Паланик. Невидимки 25. Джин Брюэр. Планета Ка-Пэкс 26. Рю Мураками. Мисо-суп 27. Деннис Лихейн. Дай мне руку, тьма 28. Питер Акройд. Процесс Элизабет Кри 29. Борис Акунин. Особые поручения 30. Леонид Андреев. Рассказ о семи повешенных 31. Марк Фишер. Психиатр 32. Ф. М. Достоевский. Бесы 33. Стивен Кинг. Дети кукурузы 34. Тесс Герритсен. Ученик 35. Фред Варгас. Вечность на двоих 36. Роберт Блох. Психоз. Трилогия 37. Всеволод Гаршин. Красный цветок 38. Тьерри Жонке. Тарантул, или Кожа, в которой я живу 39. Теодор Драйзер Американская трагедия 40. Борис Виан. Сердцедер 41. Чарльз Маклин. Страж 42. Питер Джеймс. Одержимый 43. Дуглас Престон, Линкольн Чайлд. Натюрморт с воронами 44. Лайонел Шрайвер. Цена нелюбви 45. Рослунд & Хелльстрем. Изверг 46. Эйткен Д. Спящий с Джейн Остин 47. Родриго Кортес. Кукольник 48. Крэг Клевенджер. Человек-змея 49. Г.А.Зотов. Печать луны 50. Стивен Кинг. Кэрри 51. Сергей Кузнецов. Шкурка бабочки 52. Тони Дэвидсон. Культура шрамов 53. Никки Френч. Убей меня нежно 54. Рю Мураками. Пирсинг 55. Деннис Лихэйн. Святыня 56. Тургрим Эгген. Декоратор. Книга вещности 57. Родриго Кортес. Пациентка 58. Юнас Бенгтсон. Письма Амины 59. Антон Ульрих. Джек. Поиск возбуждения 60. Евгения и Антон Грановские. Клиника в роще 61. Джонатан Келлерман. Доктор Смерть 62. Николай Фробениус. Каталог Латура, или Лакей маркиза де Сада 63. Скотт Брэдфилд. Хорошая плохая девчонка 64. Родриго Кортес. Садовник 65. Умберто Эко. История уродства 66. Мишель Фуко. История безумия в классическую эпоху 67. Мишель Ловрик. Книга из человеческой кожи 68. Алексей Слаповский. Народный фронт. Феерия с результатом любви 69. Михаил Успенский. Чугунный всадник 70. Сюзанна Кейсен. Прерванная жизнь 71. Максим Малявин. Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения 72. Михаил Чулаки. Прощай, зеленая Пряжка 73. Камерон Джейс. Безумие 74. Михил Строинк. Как если бы я спятил 75. Шатравка Александр Иванович. Побег из Рая 76. Дэн Уэллс. Необитаемый город 77. Джефф Николсон. Бедлам в огне 78. Станислав Лем. Больница Преображения 79.Фрэнк Тэллис. Комната спящих 80. Гилад Элбом. Параноики вопля Мертвого моря 81. Аркаиц Кано. Джаз в Аляске 82. Джон Харвуд. Мой загадочный двойник 84. Барбара О`Брайен. Необыкновенное путешествие в безумие и обратно 85. Арнхильд Лаувенг. Завтра я всегда бывала львом 86. Юхан Теорин. Санкта-Психо 87. Виктор Пелевин. Чапаев и Пустота 88. Елена Стефанович. Дурдом 89. Патрик Макграт. Приют 90. Себастьян Барри. Скрижали судьбы 91. Мэделин Ру. Приют 92. Елена Леонтьева, Мария Илизарова. Про психов 93. Франк Тилье. Головоломка 94. Силвия Плат. Под стеклянным колпаком 95. Эдгар Аллан По. Система доктора Смоля и профессора Перро 96. Паола Каприоло. Немой пианист 97. Поль де Крюи. Борьба с безумием 98. Т. Корагессан Бойл. После чумы 99. Александр Варго. Дом в овраге 100. Юрий Мамлеев. Шатуны 101. Соно Аяко. Синева небес 102. Эдуардо Мендоса. Тайна заколдованной крипты 103. Джорджио Фалетти. Я убиваю 104. Шарлотта Гилман. Желтые обои 105. Сабина Мюррей. Синдром плотоядного 106. Рю Мураками. Паразиты 107. Эрик Аксл Сунд. Подсказки пифии 108. Пол Боулз. Под покровом небес 109. Нэнси Джонс. Молли 110. Крейг Расселл. Брат Гримм
Нежность
Сегодня внезапно всплыла тема нежности – она очень редко, по моему личному опыту, возникает тогда, когда мужчины говорят о женщинах. Да и в целом это слово как-то редко звучит в психологическом пространстве… И это при том, что это одно из наиболее полных и ярких переживаний, которые люди могут испытывать друг к другу (не только мужчины и женщины, но и друзья, родители и дети…). Нежность – это порог любви, и, одновременно, ее очень важная составляющая. Попытавшись словами определить, что же такое нежность, я столкнулся с затруднением – определение упорно ускользало, никак не желало облекаться в слова и формулировки, все время переходя в переживания и чувства… Махнув рукой на слова, вспоминаю-погружаюсь в это состояние… Нежность – это желание обнять, способность чувствовать дыхание и биение сердца той, с которой стоишь. Смотреть в глаза прямо, и совсем не тяготясь этим долгим контактом взглядов. Это теплое, бархатное чувство тихой радости, затопляющее грудь, чуть сдавливающее дыхание и заставляющее дышать глубже. Это открытость – в нежности человек светится изнутри, в нем нет обычного оборонительно-настороженного напряжения в теле. Отсюда – чуткость к малейшему движению тела, легкое поглаживание, трепет. Нежность – это ощущение хрупкости другого, стремление обходиться с ним максимально бережно. Нежно держать что-то – значит, бережно. Нежные слова – это слова о ценности другого для меня. Кажется, возникает ясность в сознании, поймал… Нежность в первую очередь - переживание хрупкости и уязвимости другого, и бережное отношение к нему. Поэтому нежность не является переживанием высокой энергии, она гармонична и тиха, притормаживая все остальные страсти. Переживание нежности требует мягкости, но не является синонимом слабости. И здесь возникает камень преткновения для многих мужчин. Нежность отвергается ими, потому что она невозможна без уязвимости и отказа от ролевой игры, в которой мужчина – каменная стена, уверенный столп, которому нет дела до этих «телячьих нежностей». Нежность, в которой пытаешься сохранить себя как «твердого», превращается в покровительственное отношение – то, во что мужчины, как правило, нежность к женщине и трансформируют. Но в нежности невозможно быть твердой опорой, поддержка через нежность – это мягкая подушка под голову, а не жесткий настил на полу. Место отрицаемой и вытесняемой нежности к женщине заполняет сексуальное возбуждение, вожделение как единственное сильное переживание, направленное на женщину. Однако если в нежности другой человек переживается как значимый субъект, то в возбуждении происходит объективация, превращение другого в значимый объект, вещь. Вспыхивающая страсть к малознакомой женщине объективирует ее, ею хочется овладеть, и она, по сути своей, в сознании «жаждущего» мало отличается от вещи. У многих мужчин нежность и вожделение раздваиваются, и к одной женщине испытываешь нежность, а к другой – сильное и агрессивное влечение, в котором нет дела до чувств и переживаний объекта этого влечения. Зрелое, сформированное эротическое чувство соединяет нежность и страсть в единый поток, от которого и сносит крышу. Раздвоение этого потока в одном из крайних своих проявлений приводит к «комплексу мадонны-блудницы», когда одни женщины – «для любви», а другие – «для секса». Соединение возбуждения и нежности приводит к тому, от возбуждения к нежности переходит активность, а от нежности к возбуждению – забота о партнере, что формирует любовь. Нежность к женщине, если дать ей свободно развиваться и выражать, начинает сопровождаться эротическим чувством, которое, если его опять-таки не тормозить, может перетечь в возбуждение (связанное с переживанием интимности и близости), и это возбуждение основано на более прочном основании, чем вожделение к женщине, к которой не испытываешь нежности. «Мне нравится с ней общаться, но у меня почти нет сексуального желания...» - «А какое желание тогда есть?» - «Хочется бережно обнять ее»… - «А чувствуешь что, когда хочется обнять ее?» - «Какое-то чувство очень теплое… Она такая ранимая, теплая… И странно – когда я об этом вспоминаю, у меня возникает желание…»… Если нежность – это что-то недостойное настоящего мужчины, то как реакция на это ощущение возникает стыд. Нежность основана на привязанности, и если привязанность пугает и ассоциируется с потерей свободы, то реакцией на ощущение нежности может быть смутное беспокойство, корнями уходящее в страх. В обоих случаях от нежности можно «защититься» при помощи обесценивания или этого чувства, или партнера… Происходит обеднение эмоционального контакта с женщиной, и я однажды услышал от одного мужчины грустное признание: «Я не знаю, что делать с женщиной, кроме секса»… Как будто с женщиной нельзя говорить о волнующих тебя темах, нельзя быть расслабленным с ней, нельзя обращаться за поддержкой в трудные минуты, оказывать ей помощь самому (и чувствовать себя при этом сильным и нужным)… Женщина-объект, который, к тому же, может мешать своими чувствами – на них нужно как-то реагировать… (впрочем, про привязанность – это отдельная большая тема). Нежность позволяет выйти за собственные границы, являясь одним из переживаний, направленных на преодоление изначального, экзистенциального одиночества людей. В этом ее огромная сила, и, как обратная сторона, слабость. Когда нежности слишком много, другой человек снова превращается в объект, на которого изливается такое количество теплых чувств, что уже хочется отстраниться, защищаться, и возникает раздражение, переходящее в злость на то, что его уже не видят. Это уже прелюдия к полному слиянию, превращение нежности в нечто иное, когда состояние другого человека неважно, а значение имеет только свое собственное желание выражать и выражать накопленные чувства, игнорируя ответную реакцию. Одного человека в детстве просто-таки насиловали этой « другой нежностью», требуя, чтобы он целовал свою тетю, которая хватала в своих объятья племянника и долго его не выпускала, игнорируя его желание отстраниться… Нежность без слияния – это взаимное переживание, при котором я чувствую своего партнера, и отзываюсь на его движения, даже если это движение – отстранение. Там, где возникает слияние, нежность трансформируется в другие переживания. Например в умиление, для которого вообще не важна реакция того, на кого направлено это умиление: от тисканья малыша, которого это уже достало, до перепуганного животного, которого передают из рук в руки с "мимимишечными" переживаниями. "Раз мне это нравится и я чувствую такие хорошие чувства, то и ты, объект моих чувств, должен радоваться и чувствовать что-то похожее". Еще это может быть "похоже на родительскую заботу и умиление, которое тоже прекрасно в определенном возрасте, но во взрослых отношениях вызывает скорей отвращение и агрессию" (Р.Гомолицкий) Отдельная история – это нежность мужчин друг к другу. Она не окрашена сексуально, но тормозится значительно больше, чем нежность к женщине. Все эти грубоватые объятья, толчки в плечо, рукопожатия с предварительным размахом руки, постоянные «подколки» друг друга – все они могут маскировать ту самую нежность, которую невозможно выразить прямо… А сложно не только потому, что это ассоциируется с женственностью или гомосексуальностью, но и потому, что очень мало опыта нежности со стороны своих отцов. Мамы могут любить и ласкать своих ненаглядных мальчиков, а отцы часто сдерживают свои переживания по отношению к сыновьям, чтобы не «вырос мягкотелым». К чему эти «телячьи нежности»… И получается выразить свои чувства только через неуклюжие объятья или замечания-похвалы - если вообще получается. С дочками проще получается. А потребность быть нежным и в нежности – она остается. «Нерастраченная нежность» - это не что иное, как потребность в любви. В том, чтобы я был ценностью для другого, и чтобы со мной обращались как с ценностью, а значит – бережно, трепетно, нежно. И в том, чтобы у меня в жизни были люди, чье существование переживается как важное и ценное для меня, это такое удовольствие – нежно заботиться о том, что ценно для меня, и видеть, как откликается другой человек на мою заботу… В конце концов, мы вовсе не не так уж и неуязвимы и "противоударны", как кажется со стороны. Автор Илья Латыпов
Уинстон Черчилль и «сухой закон»
В период действия Восемнадцатой поправки к конституции США, которая запрещала производство и продажу любых опьяняющих напитков, алкоголь был под запретом для реализации обычным образом, но по-прежнему рассматривался как лекарство в определенных жизненных условиях по предписанию доктора. Во время визита сэра Уинстона Черчилля в США в 1931-1932 годах британский политик попал под автомобиль и нуждался в лекарствах. Поэтому ему был выписан вот такой «рецепт»: «Этим свидетельствую, что для выздоровления от последствий несчастного случая сэру Уинстону Черчиллю необходимо потреблять крепкий алкоголь, особенно с едой. Количество естественно нефиксировано, но минимальная доза — 250 мл».
Великие изречения Дона Хуанa, меняющие сознание
Дон Хуан Матус (исп. Don Juan Matus) — шаман из индейского племени яки, главным образом известный по произведениям Карлоса Кастанеды, Флоринды Доннер-Грау и Тайши Абеляр. Кастанеда утверждал, что встретился с Доном Хуаном в 1960 году, после чего тот обучал его особой форме магии, основанной на традициях индейцев Древней Мексики, — так называемому «Пути воина». 1. Поступай так, словно это сон. Действуй смело и не ищи оправданий. 2. Не объясняй слишком многого. Когда ты объясняешь, почему ты не можешь делать то или другое, на самом деле ты извиняешься за свои недостатки, надеясь, что слушающие тебя будут добры и простят их. 3. Чтобы извлечь из жизни максимум, человек должен уметь изменяться. Самым трудным является вознамериться измениться. 4. Я никогда ни на кого не сержусь. Ни один человек не может сделать ничего такого, что заслуживало бы такой моей реакции. На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не чувствую. 5. Ты всегда должен помнить, что путь — это только путь. Если ты чувствуешь, что тебе не следовало бы идти по нему, покинь его. 6. Ты сейчас не можешь меня понять из-за своей привычки думать так, как ты смотришь. 7. Если тебе не нравится то, что ты получаешь, измени то, что даешь. 8. Главная помеха большинства людей — внутренний диалог. Когда человек научится останавливать его, все становится возможным. Самые невероятные проекты становятся выполнимыми. 9. Люди, как правило, не отдают себе отчета в том, что в любой момент могут выбросить из своей жизни всё что угодно. В любое время. Мгновенно. 10. Единственный по-настоящему мудрый советчик, который у нас есть, — это смерть. Каждый раз, когда ты чувствуешь, что всё складывается плохо и ты на грани краха, повернись налево и спроси у своей смерти, так ли это. 11. Каждый идет своим путем. Если идешь с удовольствием, значит, это твоя дорога. Если тебе плохо — в любой момент можешь сойти с нее, как бы далеко ни зашел. И это будет правильно. 12. Нам требуется всё наше время и вся наша энергия, чтобы победить идиотизм в себе. 13. Весь фокус в том, на что ориентироваться... Каждый из нас сам делает себя либо несчастным, либо сильным. Объём работы, необходимой и в первом, и во втором случае, - один и тот же! 14. Чтобы стать человеком знания, нужно быть воином, а не ноющим ребенком. Бороться, не сдаваясь, не жалуясь, не отступая, бороться до тех пор, пока не увидишь. И всё это лишь для того, чтобы понять, что в мире нет ничего, что имело бы значение. 15. То, что ты делаешь в данный момент, вполне может оказаться твоим последним поступком на земле. В мире нет силы, которая могла бы гарантировать тебе, что ты проживёшь ещё хотя бы минуту.
13 фактов о сериале «Декстер»
1. Сериал снят по мотивам книги Джеффри Линдсей — «Дремлющий демон Декстера». Он рассказывает о судмедэксперте полиции Майами и по совместительству маньяке Декстере Моргане. Но все его убийства объясняются неким кодексом Гарри, в котором, в частности, говорится, что незаслуженно человека убивать нельзя. Так что Декстер убивает только тех, кто ушел от правосудия. Именно поэтому сериал иногда называют «Правосудие Декстера». 2. Большинство натурных съемок в сериале сделаны в Лонг-Бич. Лонг-Бич — это город в Калифорнии. Как мы знаем Калифорния находится на Западе США, а в фильме действие происходит в Майами, а Майами на Юго-Востоке. Все дело в том, что первые пять серий сняли действительно в Майами, а потом режиссеры из соображений экономии решили, что пойдет и Лонг-Бич и перенесли съемку туда. Русские зрители не замечают разницы, а вот для американцев разница бросается в глаза. 3. Жители домов, рядом с которыми снимали сериал, сейчас себя с гордостью называют «соседями Декстера». 4. В 2008 году Декстер по сути только разгонялся (снимали третий сезон), а Майкл Холл (в сериале Декстер Морган) и Дженифер Карпентер (в сериале Дебра Морган) под Новый год втихаря от всех уехали и поженились. Брат и сестра в фильме стали мужем и женой в реальности. 5. Майкл Холл заболел раком и продолжение съемок сериала оказалось под большим вопросом, но рак был побежден. 6. В начале каждой серии показывают подборку обычных событий в жизни обычного человека, но из-за эффекта макросъемки выглядит это зловеще. Один известный критик даже заявил: «Это единственное, что зрителю надо увидеть, чтобы понять характер Декстера». 7. В интервью создатели одну из серий называют «Худшим днем благодарения, показанным на телевидении». Юмор этой фразы поймут все те, кто регулярно смотрит американские сериалы. 8. Противостояние Декстера и Доакса — одно из самых впечатляющих моментов в первых двух сезонах. Однако в жизни актеры — лучшие друзья. 9. Майкл Холл читал лишь первые две книги о Декстере. Затем в интервью он рассказал о том, что сериал перестали снимать по книгам и решил «самостоятельно раскрывать образ своего героя». Начиная со второго сезона сходство между сериалом и романами цикла «Декстер» практически отсутствует. 10. Для рекламы третьего сезона сериала рекламисты, вместо воды, налили в местные фонтаны бутафорской крови. В промо-кампании были задействованы фонтаны в 14 крупнейших городах США. Особенно эффектно смотрелась кровавая струя фонтана-гейзера в филадельфийском «Парке любви». 11. «Декстер» получил одобрение критиков, выиграл две премии «Эмми» в технических номинациях и послужил причиной для споров из-за своего содержания. Сериал подвергался критике со стороны родительских организаций как излишне жестокий и аморальный. Когда в декабре 2007 представители CBS сообщили, что собираются транслировать «Декстера» на общественном канале, родительская организация «Родительский телевизионный совет» публично выступила с протестом: «Мы официально просим CBS отменить показ первого сезона „Декстера“ на их канале. Этот сериал не подходит для вещания на общественном канале и должен оставаться на платных кабельных каналах. Главной проблемой этого сериала является то, что не исправить монтажом: сериал вынуждает зрителей сопереживать серийному убийце, желать его победы, надеяться, что его не раскроют». 12. В январе 2010 года Майкл Холл, наконец, получил награду Гильдии киноактеров США, а также премию «Золотой глобус» в номинации «лучший актёр в драматическом сериале» за роль Декстера Моргана. Кроме этого, за роль серийного убийцы Троицы (Trinity) в этом же сериале награду «Золотой глобус» как актёр второго плана получил Джон Литгоу. 13. В общей сложности последний эпизод 4-го сезона посмотрело 2,6 миллиона человек. Большей популярности, чем «Декстер», удостаивался только Майк Тайсон в 1999 году.
Найди маму
Небольшой эксперимент, который раскрывает уникальность каждой женщины и демонстрирует невероятную связь между матерью и ребенком.
Дереализация. Жизнь сквозь пелену
Есть клиенты, чья связь с миром, другими людьми и самими собой подобна тонкой нити, котораяможет обрываться при малейшем натяжении. Себя они чувствуют не вполне живыми и/или не вполне воплотившимися в собственной телесности. Они говорят, что на месте их прошлого — при сохранности памяти о произошедшем – эмоциональная пустота. Личная история словно утекает сквозь пальцы, воспринимается как нечто узнанное со стороны, нежели прожитое на собственном опыте. Недавние события скоропостижно блекнут, теряют свои краски, угасают связанные с ними переживания, оставляя за собой лишь призрак, в отношении которого все труднее понять, а мое ли это прошлое, а происходило ли это вообще, возможно, мне это просто приснилось.Такие люди словно не могут ухватиться за то, что произошло вчера, и не могут опереться на собственный опыт. Психика не удерживает опыт жизни в едином и связном нарративе. С клинической точки зрения подобные переживания проявляются как хронические депрессивные состояния с выраженными дереализационными и деперсонализационными жалобами. Это значит, что и собственное "я" и мир вокруг ощущаются словно через мутную пленку, недостижимые и ненастоящие. Все как будто бы немного искусственное, фальшивое. Собственные же чувства словнозаморожены, анестезированы. Описанное состояние переживается как болезненно-чужеродное, тягостное. В наиболее тяжелых случаях возникает так называемое "болезненное психическое бесчувствие": мучительное субъективное ощущение равнодушия. В таких состояниях люди даже стремятся к переживанию боли, потому что субъективно она является более переносимой, чем ощущение самого себя неживым конструктом. Впрочем, настолько остро подобная психическая анестезия проявляется довольно редко; обычно же это стертые, размазанные состояния, которые облегчаются при медикаментозном лечении, но не проходят полностью. Они вроде бы позволяют жить, но не дают соприкоснуться ни с болью, ни с радостью – собственная аффективность изолируется из сферы сознательного опыта. При таких стертых дереализационно-деперсонализационных проявлениях совершенно особым образом складываются отношения со временем. В субъективном восприятии время перестает быть непрерывным потоком, словно бы оно создается не непрерывным движением часовой стрелки, а дискретными цифрами на часах. Опираясь на эту метафору, Sheldom Bach называет состояния непрерывного времени — аналоговым, а дискретное, рассыпающееся ощущение времени — цифровым. Люди, в нормальном аналоговом состоянии, с его слов, переживают непрерывность своей жизни, потому что в любой заданный момент имеют имплицитное чувственное знание, откуда они пришли и куда собираются двигаться (так же как на аналоговых часах можно увидеть тот час, от которого часовая стрелка направляется далее, и час, в сторону которого она движется, ровно как и ее местоположение в настоящий момент). Настоящее словно бы пронизывается прошлым и будущим, связано с ними как пуповиной — ощущением непрерывности собственного опыта. При дискретном, цифровом переживании времени, оно предстает как последовательность разобщенных моментов, каждый из которых словно бы не в силах связаться с последующим и предыдущим, отщеплен от них. Разрывы между этими моментами могут переживаться как брешь, вакуум, своеобразные зависания-застывания, психическая смерть самости. Внешне это может проявляться в как будто бы внезапно и беспричиннопронзающей растерянности, забывчивости и пр., когда словно бы теряется последовательность даже самых простых действий. Подобные бреши и ощущение пустоты пронизывают практически любой психический материал, о котором можно было бы рефлексировать и вербализовать. Он представляется рассыпанными отдельными бусинами опыта, которые невозможно связать в единую нить. Это распадающееся ощущение собственной жизни требует постоянного контроля и сознательных усилий для удержания связности самости. Внутренняя жизнь такого человека пропитана недоверием к собственным переживаниям, их лабильностью и трудностью фокусировки на них. Все это не позволяетопираться на собственный опыт. Порой выпадение в такую брешь переживается словно погасшая жизнь и смертеподобное состояние, анабиоз, кома, обесточенность. Это не просто разрывы в связности, которые возникают от того, что расщепление дробит целостность нарратива личности, фрагментируя его на изолированные куски. Это незаполненные пустоты, пласты аффективного опыта, который никогда не был размещен в отношениях, не был увиден, распознан и освоен и потому — остался невыразимым в принципе, и ощущается либо как враждебные, чужеродные куски "не я", прорывающиеся в виде разнообразной симптоматики наружу (тревога, панические атаки,различные психотические переживания и пр.), либо — не ощутим вовсе, вернее, ощутим лишь как дыра и пустота, и остекленевшее время, увязшее в настоящем и лишенное связи с прошлым и будущим. Стоит отметить, что подобные диссоциированные (и поэтому переживаемые как чужеродные и враждебные) фрагменты самости есть у каждого из нас. Это аффективно заряженные пласты раннего опыта, который никогда не был размещен и освоен в поле отношений с людьми (например, не был распознан и урегулирован родителями, что оставляло младенца наедине с затапливающим аффектом и необходимостью справляться с ним своими собственными ресурсами, которых у него на тот момент было недостаточно). Если эти куски непереваренного опыта незначительны, то психика справляется с тем, чтобы поддерживать переживание цельности, связности и непрерывности самости. При наличии больших разрывов в субъективном опыте, самость оказывается пронизана угрозой распада и психической смерти. Чем масштабнее эти разрывы, тем более уязвим будет человек перед внезапной актуализацией фрагментов диссоциированного аффективного опыта, и тем более мощные деперсонализационные и дереализационные защиты, направленные на снижение общей чувствительности, будут необходимы для того, чтобы обеспечить нормальное функционирование. В наиболее тяжелых случаях это приводит к полному избеганию инициативы, изменений и уничтожению собственного будущего. Человек капсулируется во внутренней крепости, которая защищает его от повторного переживания непереносимых состояний, но одновременно превращается в тюремную клетку, изолирующую его от жизни. Парадоксальным образом, работа этих защит приводит к тому самому переживанию психической смерти, от которого они и призваны защищать. Прорыв диссоциированных фрагментов самости переживается как затапливание непереносимым недифференцированным аффектом, атака неведомых призраков, у которых нет ни имени, ни формы – все это в экстремальных случаях приводит к транзиторным психотическим переживаниям. Либо же, если ресурсау психики больше и/или пласты диссоцированного травматического опыта не столь значительны, то самостьудерживается от переживания распада. Но и в этом случае подобные аффективные вторжениявыдергивают человека из тканиповседневности, из контекста событий вокруг. Динамический фильм прерываетсяувязанием в статическом, навязчиво внедряющемся кадре. Этот кадр на какое-то время подменяет собой фильм, человек застревает в переживаниях, не связанных с актуальным моментом. Такие клиенты нередко сообщают о страхе потери контроля. Перспектива ослабления системы защит вызывает животный ужас и фантазии о схождении с ума, совершении пугающих поступков, потере себя, падении в бездну, распаде на кусочки. Соответственно, такой человек оказывается заключенным между дерелизационно-деперсонализационными защитами (которые призваны через тотальное застывание всех психических процессов сохранить ощущение "я") и прорывами через эти защиты затапливающих аффектов (ставящих под угрозу само существование самости). Ранний травматический опыт бывает настолько непереносим, что не может быть удержан в рамках связного, цельного и непрерывного переживания самости. В таких случаях диссоциация является единственным средством сохранить себя в невыносимых условиях. В дальнейшем психика человека делает все возможное, чтобы не помнить этой непереносимой боли, но эта боль помнит его. Она прорывается беспокоящими сквозняками, отголосками пугающего опыта. Из-за того, что психика однажды решила "забыть" про то, о чем невозможно помнить, подобные сквозняки остаются лишь непонятными беспокоящими симптомами, не имеющими ни имени, ни истории. Это пугающее неопределенное нечто является зовом древней и позабытой, "детской", части самости, которая ищет выхода на свет, жаждет получить голос. Внутри есть что-то, что хочет быть прожитым. Но пережить это невозможно. Текущая психическая организация таких людей не способна впустить в себя этот опыт, переварить и ассимилировать его. Более того, структура их личности формировалась с целью НЕ переживать этот опыт. Человек вынужден прятать себя от себя. Делать части себя не-собой, лишать их существования, анестезировать пласты своего "я". Таким образом, внутри разворачивается тот же процесс, который когда-то происходил в ранних отношениях с родителем. То, что когда-то было не распознано значимыми другими, не может прорваться в существование во внутрипсихическом пространстве. "Внешнее" выживание в невыносимых условиях преобразуется во "внутреннюю" оккупацию психики невидимыми врагами. Травма образует замкнутый круг, в котором повторяет сама себя. Для работы с этими состояниями необходимо, чтобы терапевт сумел увидеть то, что когда-то не было увидено, что существует в заточенном и захороненном виде. В виде симптома, отрезанного от личности, лишенного связи с "я". А затем предоставить клиенту возможность интегрировать эти переживания. Это становится возможным, когда терапевту совместно с клиентом удается создать пространство, которое станет для диссоциированных аспектов самости тем отношенческим домом, которого у них никогда не было, а клиент, опираясь на это, позволит выплыть на поверхность психики невыносимым переживаниям, выпустить их из заключения. Этот путь может занять долгие годы, а порой и десятилетия. Время нужно на постепенное наращивание внутрипсихического ресурса и контейнирующих емкостей терапевтических отношений, чтобы клиент мог позволить этому раскрытию произойти и суметь его выдержать. Субъективно это может восприниматься как шаг в смерть, через которую надо пройти, чтобы суметь родиться заново. Голланд Этель, Левчук Александр
© 2015 — 2024 stakanchik.media
Использование материалов сайта разрешено только с предварительного письменного согласия правообладателей. Права на картинки и тексты принадлежат авторам. Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 16 лет.
