Уникальный прыжок астронавта с высоты 39 километров

В 2012 г. австрийский экстремал Феликс Баумгартнер совершил прыжок с высоты 39 км. Во время прыжка он не только устанавливал мировой рекорд, но и выполнял две важные задачи: испытывал новый высотно-компенсирующий костюм (на его основе потом создали костюм для военных пилотов) и собирал данные для изучения влияния стратосферы и прыжка на организм (тело Феликса было всё обклеено датчиками). Специально для проекта была изготовлена герметичная капсула из стеклопластика. Капсула была поднята на заданную высоту при помощи гелиевого стратостата. Баумгартнера снимало в общей сложности 30 видеокамер, каждая из которых транслировала сигнал на землю. Прыжок передавали в прямой трансляции на youtube, но с 20-секундной задержкой. Это было сделано специально — при несчастном случае, если бы экстремал погиб, видеоинженеры сразу бы прервали трансляцию, и зрители бы трагического момента не увидели. Феликс отсоединил свой костюм от системы подачи воздуха, при помощи специального клапана уровнял внутреннее и внешнее давление, переключил систему связи капсулы на внутреннюю, а потом открыл люк и со словами «я возвращаюсь домой» шагнул вниз. За 50 секунд свободного падения Феликс преодолел звуковой барьер и набрал скорость 1357 км/ч. Это рекорд самой высокой скорости в мире, с которой только может перемещаться человек без двигателя. Стекло его гермошлема запотело, и он ничего не видел. Его закрутило в штопор, и это неконтролируемое вращение никак нельзя было остановить. На высоте 1,5 км сработал парашют, и Феликс благополучно приземлился. А теперь посмотрите, как это было.

Джапанди — идеальный интерьер для 2021 года

2020 год стал непростым испытанием для многих из нас. Стрессы, неизвестность, проблемы со здоровьем — все это подрывало и без того хрупкую надежду на то, что все будет хорошо. Как ответ на хаотичный, переменчивый мир, появился интерьерный стиль джапанди — островок спокойствия, уюта и благополучия. Джапанди представляет собой гармоничную комбинацию двух направлений в дизайне интерьеров: знаменитого скандинавского стиля, который успел прижиться в России, и японского. Название появилось благодаря соединению двух слов: japan + scandi = japandi, вот так все просто. От скандинавских интерьеров гибридный стиль взял простоту, функциональность, упорядоченные системы хранения и любовь к натуральности, а от японских — сдержанность, утонченную красоту и умение правильно сочетать природное и человеческое. Как возник джапанди С 1641 по 1853 годы Япония вела политику самоизоляции относительно внешнего мира. Она называлась сакоку и была введена после восстания христиан в Симабаре. Но как только Страна восходящего солнца начала сотрудничество с другими государствами, датчане обратили внимание на любовь японцев к простору и функциональности, на их попытки объединить человека с природой всеми возможными способами. Скандинавы прониклись японской философией и постарались хотя бы частично отразить ее в своих интерьерах. А позже и японцы заинтересовались хюгге и лагомом, которые обозначали особую атмосферу уюта, а также ощущения, связанные со счастьем, благополучием и удовлетворенностью. Как видите, объединение двух стилей в один было неизбежно. Что характерно для джапанди Функциональность — несмотря на то, что в таких интерьерах красивый и уютный дизайн играет очень важную роль, он никогда не ставится во главе. Первое, о чем стоит думать при оформлении квартиры в стиле джапанди — это функциональность. Японцы и скандинавы никогда не будут жертвовать практичностью ради красоты. Простота форм — если внимательно ознакомиться с фотографиями интерьеров в стиле джапанди, можно заметить, что в комнатах практически нет замысловатых фигур, необычных изгибов, сложных рисунков. Они отходят на второй план, уступив место только прямым линиям, округлым формам и другим элементам, которые отличаются правильной геометрией. Лейтмотивом дизайна являются простота и лаконичность. Низкая мебель — следуя японской эстетике, джапанди тяготеет к земле. Отсюда любовь к диванам и креслам без ножек, низким журнальным столикам. Такая мебель создает иллюзию простора, что особенно актуально для небольших квартир. Она должна быть воплощением легкости и лаконичности, объединившей в себе натуральные материалы, например, дерево и керамику. Для отделки мебели часто используют замшу, лен, в некоторых случаях хлопок. Что касается декора, обычно он отсутствует. Организованное хранение — педантичность японцев и привычка скандинавов раскладывать все по полочкам объединились и сделали квартиры в стиле джапанди невероятно аккуратными. Здесь всегда царит порядок, так как системы хранения упорядочены и выверены до мелочей. У каждой вещи, даже небольшой по размеру, есть свое место, одежда в шкафу лежит аккуратными стопками, на стеллажах стоят плетеные корзины для мелочей. Не менее популярными являются различные коробки, органайзеры, контейнеры, сделанные из природных материалов. При этом совсем не важно, какой вид хранения вы предпочитаете — открытый или закрытый. В интерьере джапанди уместны оба варианты, а также их симбиоз. Минимум декора — в плане украшений джапанди тяготеет к минимализму. Поэтому стоит сразу отказаться от леттеринга, пестрых картин и постеров, текстиля с активным принтом, золотых деталей и прочих элементов из категории «слишком». Скандинавско-японскую обстановку лучше дополнить нейтральными шторами и постельным бельем из натуральных материалов, живыми комнатными растениями, ненавязчивыми предметами искусства. Как и хюгге с лагомом, джапанди сложно представить без керамических изделий, мягких пледов, а также coffee-table books — книг в красивой обложке с яркими иллюстрациями, которые отлично смотрятся на журнальном столике. Природная цветовая гамма — зеленый, коричневый, бежевый, молочно-серый, пастельно-розовый, небесно-голубой и прочие природные тона составляют базу джапанди, делая его схожим с эко-стилем. Идеальным решением станет нейтральная цветовая гамма и оттенки натурального дерева. Однотонный фактурный текстиль — вряд ли вы встретите в скандинавско-японском стиле пестрый текстиль, мебельную обивку в цветочек, разноцветные диванные подушки и постельное белье. Для таких интерьеров характерно наличие однотонного текстиля, созданного из натуральных материалов с интересной фактурой, которая и является акцентом. Легкая небрежность — несмотря на то, что скандинавский стиль внешне кажется «прилизанным», в нем обязательно встречаются хулиганские нотки. Их можно заметить, если взглянуть на диван или кровать — вязаный плед всегда лежит небрежно, будто его просто бросили. Джапанди перенял эту особенность, но она больше проявилась не в декоре, а в мебели и отделке. Фактурная штукатурка с эффектом неаккуратного нанесения, цементные стены и так далее. Кстати, любовь джапанди к небрежности позволяет использовать в процессе оформления интерьера самостоятельно сделанные элементы обстановки, даже если они далеки от идеала. Чего стоит избегать Мы познакомились с азами скандинавско-японского стиля и разобрались с тем, какие черты для него характерны. Теперь следует понять, каких дизайнерских приемов стоит избегать в процессе оформления квартиры: • ярких цветов; • пестрого текстиля; • активных принтов и орнаментов; • очевидных акцентов; • массивных и громоздких предметов интерьера; • сложных декоративных композиций на открытых стеллажах и полках; • мебели, отделки и декора из ненатуральных материалов, например, пластика; • ламбрекенов и сложных драпировок на окнах; • нефункционального декора, например, статуэток; • визуального шума; • мебели с вычурным дизайном и замысловатыми декоративными элементами. Кому подойдет интерьер в стиле джапанди Если вы цените простоту, лаконичность, минимализм, но при этом хотите, чтобы ваша квартира выглядела уютной и наполненной, стиль джапанди станет хорошим решением. Гармоничное сочетание сурового нордического характера и элегантной японской красоты создают в доме спокойную атмосферу, наполненную теплом. Современные квартиры часто перегружены декором и мебелью, из-за чего возникает визуальный шум, провоцирующий появление дискомфорта. Джапанди решает эту проблему, ведь в таком интерьере соблюдается мера, а также отсутствуют вещи, которые не несут никакой функциональной нагрузки.

Краткая история шоколада

Огромное количество людей обожают шоколад и употребляют его в пищу каждый день в самых различных формах. Однако шоколад в том виде, в котором его знают сегодня, сильно отличается от того, каким он был, когда впервые попал в Европу из Южной Америки в XVI веке. Коренные жители этого континента в то время, ацтеки, употребляли какао в качестве напитка. Оно имело для них большое культурное и целебное значение. Какао считалось панацеей от множества недугов, включая лихорадку, диарею, слабость, стенокардию и кариес. Сакральное отношение к какао у ацтеков, вероятно, было связано с представлением о том, что это был дар Кецалькоатля, ацтекского бога ветра и мудрости. Возможно, поэтому шведский ботаник Карл Линней назвал растение Theobroma cacao от древнегреческих слов «теос» — бог и «брома» — пища, в итоге получается «пища богов». Теперь мы знаем объективную причину популярности какао — высокая концентрация полифенолов, содержащихся в натуральном какао, известных как флавоноиды. Полифенолы, содержащиеся в растениях, представляют собой антиоксидантные соединения, которые защищают организм от свободных радикалов, связанных с множеством заболеваний. Таким образом, какао хоть и не является панацеей, как это считалось раньше, но представляет из себя довольно полезный напиток. Богатое прошлое Считается, что первым человеком, привезшим какао в Европу, был испанский конкистадор Эрнан Кортес. В 1518 году Кортес с командой прибыли на территорию современной Мексики и направились в столицу ацтеков — Теночтитлан. Во время своего пребывания в Мексике испанцы попробовали горький напиток, известный как «чиколатль». Его готовили из какао-бобов: сначала их обжаривали, а потом варили в воде со специями и перцем чили. Сначала напиток не понравился испанцам — он показался им слишком горьким. Но, увидев, как Монтесума II, король ацтеков, употреблял этот напиток примерно 50 раз в день, Кортес заинтересовался потенциалом какао и попытался привезти его в Европу после завершения своих завоеваний. В Европе какао-бобы измельчали и смешивали с сахаром и медом, такой напиток был популярен среди элит. Ну и, наконец, в IX в. Джозеф Фрай и его сыновья изготовили первую плитку шоколада. От зерен к плитке Хотя какао-бобы в их естественной форме содержат большое количество антиоксидантных соединений, процесс приготовления шоколадных плиток снижает содержание флавоноидов, поэтому антиоксидантные свойства какао слабеют. И действительно, исследования показывают, что натуральный какао-порошок содержит почти в десять раз больше флавоноидов, чем сделанная из этого же какао плитка. Темный шоколад почти всегда содержит более высокую концентрацию этих веществ, чем молочный. Например, порция темного шоколада с высоким процентным содержанием какао может содержать более 80 мг на 25 г продукта, в таком же количестве молочного шоколада будет содержаться около 10 мг флавоноидов. Преимущество для здоровья Исследования показали, что темный шоколад и другие какао-продукты, содержащие не менее 200 мг флавоноидов, могут улучшить эластичность кровеносных сосудов, что приведет к улучшению качества кровообращения. Регулярное употребление даже небольшой дозы в 80 мг в день значительно улучшает качество сосудов, что помогает организму более эффективно регулировать кровяное давление и своевременно обеспечивать органы кровью. Считается, что флавоноиды увеличивают концентрацию биоактивного оксида азота, за счет чего и достигается такой положительный эффект. Эта молекула участвует в расширении кровеносных сосудов, обладает противовоспалительными свойствами и уменьшает образование тромбов, все вышеперечисленное благотворно влияет на кровяное давление. Флавоноиды также способны увеличивать приток крови к мозгу, что может улучшить когнитивные способности. Также, защищая мозг от свободных радикалов, эти вещества предотвращают снижение когнитивной функции. Кроме того, какао поможет ускорить восстановление мышц после напряженных упражнений, и все благодаря мощным антиоксидантным и противовоспалительным свойствам. Этот факт подтвердили недавние исследования. Когда в следующий раз захотите шоколада, обратите внимание на темные плитки с высоким содержанием какао, чтобы не только получить удовольствие, но и принести пользу для своего здоровья. По материалам статьи «A brief history of chocolate – and some of its surprising health benefits» The Conversation

«Весной»

С земли еще не сошел снег, а в душу уже просится весна. Если вы когда-нибудь выздоравливали от тяжелой болезни, то вам известно блаженное состояние, когда замираешь от смутных предчувствий и улыбаешься без всякой причины. По-видимому, такое же состояние переживает теперь и природа. Земля холодна, грязь со снегом хлюпает под ногами, но как кругом всё весело, ласково, приветливо! Воздух так ясен и прозрачен, что если взобраться на голубятню или на колокольню, то, кажется, увидишь всю вселенную от края до края. Солнце светит ярко, и лучи его, играя и улыбаясь, купаются в лужах вместе с воробьями. Речка надувается и темнеет; она уже проснулась и не сегодня-завтра заревет. Деревья голы, но уже живут, дышат. В такое время хорошо гнать метлой или лопатой грязную воду в канавах, пускать по воде кораблики или долбить каблуками упрямый лед. Хорошо также гонять голубей под самую высь поднебесную или лазить на деревья и привязывать там скворечни. Да, всё хорошо в это счастливое время года, в особенности если вы молоды, любите природу, и если вы не капризны, не истеричны, и если по службе не обязаны сидеть в четырех стенах с утра до вечера. Нехорошо, если вы больны, если чахнете в канцелярии, если знаетесь с музами. Да, весною не следует знаться с музами. Вы поглядите, как хорошо, как славно чувствуют себя обыкновенные люди. Вот садовник Пантелей Петрович, спозаранку нарядился в широкополую соломенную шляпу и никак не может расстаться с маленьким сигарным окурком, который он поднял еще утром на аллее; посмотрите: он стоит, подбоченясь, перед кухонным окном и рассказывает повару, какие он вчера купил себе сапоги. Вся его длинная и узкая фигура, за которую его вся дворня зовет «стрюцким», выражает самодовольство и достоинство. На природу глядит он с сознанием своего превосходства над ней, и во взгляде у него что-то хозяйское, повелительное и даже презрительное, точно, сидя у себя там в оранжерее или копаясь в саду, он узнал про растительное царство что-то такое, чего не знает никто. Было бы напрасно толковать ему, что природа величественна, грозна и полна чудесных чар, перед которыми должен склонить свою шею гордый человек. Ему кажется, что он знает всё, все тайны, чары и чудеса, а прекрасная весна для него такая же рабыня, как та узкогрудая, исхудалая женщина, которая сидит в пристройке около оранжереи и кормит постными щами его детей. А охотник Иван Захаров? Этот, в истрепанной драповой куртке и в калошах на босу ногу, сидит около конюшни на опрокинутом бочонке и делает из старых пробок пыжи. Он собирается на тягу. В его воображении рисуется путь, по которому он пойдет, со всеми тропинками, зажорами, ручьями; закрыв глаза, он видит длинный, прямой ряд высоких стройных деревьев, под которыми он будет стоять с ружьем, дрожа от вечерней прохлады, от сладкого волнения и напрягая свой тонкий слух; ему чудятся звуки, которые издает хоркающий вальдшнеп; он уже слышит, как в монастыре, по соседству, после всенощной, пока он стоит на тяге, трезвонят во все колокола... Ему хорошо, он безмерно, бестолково счастлив. Но теперь поглядите на Макара Денисыча, молодого человека, который служит у генерала Стремоухова не то писарем, не то младшим управляющим. Он получает вдвое больше, чем садовник, носит белые манишки, курит двухрублевый табак, всегда сыт и одет и всегда при встрече с генералом имеет удовольствие пожимать белую пухлую руку с крупным брильянтовым перстнем, но, тем не менее, все-таки как он несчастлив! Вечно он с книжками, выписывает он на двадцать пять рублей журналов, и пишет, пишет... Пишет он каждый вечер, каждое после обеда, когда все спят, и всё написанное прячет в свой большой сундук. В этом сундуке на самом дне лежат аккуратно сложенные брюки и жилеты; на них еще не распечатанная пачка табаку, десяток коробочек из-под пилюль, пунцовый шарфик, кусок глицеринового мыла в желтой обертке и много всякого другого добра, а по краям сундука робко жмутся стопки исписанной бумаги, и тут же два-три нумера «Нашей губернии», где напечатаны рассказы и корреспонденции Макара Денисыча. Весь уезд считает его литератором, поэтом, все видят в нем что-то особенное, не любят его, говорят, что он не так говорит, не так ходит, не так курит, и сам он однажды на мировом съезде, куда был вызван в качестве свидетеля, проговорился некстати, что занимается литературой, причем покраснел так, как будто украл курицу. Вот он, в синем пальто, в плюшевой шапочке и с тросточкой в руке, тихо идет по аллее... Сделает шагов пять, остановится и уставит глаза в небо или на старого грача, который сидит на ели. Садовник стоит подбоченясь, на лице у охотника написана строгость, а Макар Денисыч согнулся, робко кашляет и кисло смотрит, точно весна давит и душит его своими испарениями, своей красотой!.. Душа его полна робости. Вместо восторгов, радости и надежд, весна порождает в нем только какие-то смутные желания, которые тревожат его, и вот он ходит и сам не разберет, что ему нужно. В самом деле, что ему нужно? — А, здравствуйте, Макар Денисыч! — слышит он вдруг голос генерала Стремоухова. — Что, еще не приезжали с почты? — Нет еще, ваше превосходительство, — отвечает Макар Денисыч, оглядывая коляску, в которой сидит здоровый, веселый генерал со своей маленькой дочкой. — Чудесная погода! Совсем весна! — говорит генерал. — А вы гуляете? Чай, вдохновляетесь? А в глазах у него написано: «Бездарность! Посредственность!» — Ах, батенька! — говорит генерал, берясь за вожжи. — Какую прекрасную штучку я прочел сегодня за кофе! Пустячок, в две странички, но какая прелесть! Жаль, что вы не владеете французским языком, я дал бы вам почитать... Генерал наскоро, пятое через десятое, рассказывает содержание прочитанного им рассказа, а Макар Денисыч слушает и чувствует неловкость, словно его вина в том, что он не французский писатель, который пишет маленькие штучки. «Не понимаю, что он там нашел хорошего? — думает он, глядя вслед исчезающей коляске. — Содержание пошлое, избитое... Мои рассказы гораздо содержательнее». И Макара начинает сосать червь. Авторское самолюбие — это боль, это катар души; кто болеет им, тому уже не слышно пения птиц, не видно блеска солнца, не видно весны... Нужно лишь чуть-чуть прикоснуться к этой болячке, чтобы сжался болезненно весь организм. Отравленный Макар идет дальше и через садовую калитку выходит на грязную дорогу. Тут, подпрыгивая всем телом на высокой бричке, спешит куда-то господин Бубенцов. — А, господину писателю! — кричит он. — Наше вам! Будь Макар Денисыч только писарем или младшим управляющим, то никто бы не посмел говорить с ним таким снисходительным, небрежным тоном, но он «писатель», он бездарность, посредственность! Такие, как господин Бубенцов, ничего не понимают в искусстве и мало интересуются им, но зато, когда им приходится встречаться с бездарностями и посредственностями, то они неумолимы, безжалостны. Они готовы простить кого угодно, но только не Макара, этого неудачника-чудака, у которого в сундуке лежат рукописи. Садовник сломал старый фикус и сгноил много дорогих растений, генерал ничего не делает и проедает чужое, господин Бубенцов, когда был мировым судьей, разбирал дела только раз в месяц и, разбирая, заикался, путал законы и нес чепуху, но всё это прощается, не замечается; но не заметить и пройти молчанием мимо бездарного Макара, пищущего неважные стихи и рассказы, — никак нельзя, не сказав чего-нибудь обидного. Что свояченица генерала бьет горничных по щекам и бранится за картами, как прачка, что попадья никогда не платит проигрыша, что помещик Флюгин украл у помещика Сивобразова собаку, никому до этого дела нет, но то, что недавно из «Нашей губернии» возвратили Макару плохой рассказ, известно всему уезду и вызывает насмешки, длинные разговоры, негодование, и Макара Денисыча уже называют Макаркой. Если кто не так пишет, то не стараются объяснить, почему это «не так», а просто говорят: — Опять этот сукин сын чепуху написал! Наслаждаться весной мешает Макару мысль, что его не понимают, не хотят и не могут понять. Ему почему-то кажется, что если бы его поняли, то всё было бы прекрасно. Но как могут понять, талантлив он или нет, если во всем уезде никто ничего не читает или читает так, что лучше бы совсем не читать. Как втолковать генералу Стремоухову, что та французская штучка ничтожна, плоска, банальна, избита, как втолковать ему, если он, кроме таких плоских штучек, никогда не читал ничего другого? А как раздражают Макара женщины! — Ах, Макар Денисыч! — говорят они ему обыкновенно. — Как жаль, что вас сегодня не было на базаре! Если б вы видели, как смешно дрались два мужика, вы наверно бы описали! Всё это, конечно, пустяки, и философ не обратил бы внимания, пренебрег бы, но Макар чувствует себя, как на угольях. Душа его полна чувства одиночества, сиротства, тоски, той самой тоски, какую испытывают только очень одинокие люди и большие грешники. Никогда, ни разу в жизни, он не стоял так подбоченясь, как стоит садовник. Изредка разве, этак раз в пять лет, встретившись где-нибудь в лесу, или на дороге, или в вагоне с таким же неудачником-чудаком, как он сам, и заглянув ему в глаза, он вдруг оживет на минутку, оживет и тот. Они долго говорят, спорят, восхищаются, восторгаются, хохочут, так что, со стороны глядя, их обоих можно принять за безумных. Но обыкновенно и эти редкие минуты не обходятся без отравы. Словно на смех, Макар и неудачник, с которым он встретился, отрицают друг в друге таланты, не признают друг друга, завидуют, ненавидят, раздражаются, расходятся врагами. Так и изнашивается, тает их молодость без радостей, без любви и дружбы, без душевного покоя и без всего того, что так любит описывать по вечерам в минуты вдохновения угрюмый Макар. А с молодостью проходит и весна. Антон Павлович Чехов 1886 год

Герман Гессе. «О чтении»

Большинство людей читать не умеет, большинство даже не знает толком, зачем читает. Одни полагают чтение по большей части трудоемким, но неизбежным путем к «образованности», и при всей своей начитанности эти люди в лучшем случае станут «образованной» публикой. Другие считают чтение легким удовольствием, способом убить время, в сущности, им безразлично, что читать, лишь бы скучно не было. Господин Мюллер читает «Эгмонта» Гёте или мемуары графини Байрейтской, надеясь пополнить свое образование и ликвидировать один из многих пробелов, которые, как он чувствует, имеются в его знаниях. Уже то, что он с испугом замечает пробелы в своих знаниях и уделяет им внимание, симптоматично: господин Мюллер понимает, что к образованности можно приблизиться «извне», и рассматривает ее как нечто, приобретаемое трудом, иначе говоря, он знает, что всякое образование, сколько ни учись, для него самого останется мертвым и бесплодным. А господин Майер читает «для удовольствия», что означает — от скуки. У него много времени, он рантье, досуга у него предостаточно, он не знает, чем его заполнить. Посему писатели должны помочь ему коротать долгие часы. Читать Бальзака для него все равно что курить сигару, читать Ленау — все равно что пролистывать газеты. Однако в других вопросах господа Мюллер и Майер, а также их жены, сыновья и дочери далеко не столь же мало разборчивы и несамостоятельны. Без основательных причин они не покупают и не продают ценные бумаги, они знают из опыта, что тяжелый ужин дурно сказывается на самочувствии, физическим трудом они занимаются не больше, чем, по их мнению, необходимо для обретения и поддержания бодрости. Иные даже занимаются спортом, догадываясь о тайных сторонах этого странного времяпрепровождения, позволяющего умному человеку не только развлечься, но даже помолодеть и окрепнуть. Так вот, господину Мюллеру следовало бы читать в точности так же, как он занимается гимнастикой или академической греблей. От времени, посвящаемого чтению, ждать приобретений не меньше, чем от того времени, которое он отдает профессиональной деятельности, и не удостаивать своим уважением ту книгу, которая не обогащает его каким-то переживанием, не улучшает хотя бы на йоту здоровье, не придает бодрости. Образование само по себе должно было бы заботить господина Мюллера столь же мало, как получение профессорской должности, а знакомство с разбойниками и подонками со страниц романа — ощущаться как не менее зазорное, чем общение с подобными мерзавцами в действительной жизни. Однако обычно читатель не мыслит столь просто, он либо считает мир печатного слова безусловно более высоким миром, в котором нет ни добра, ни зла, либо внутренне презирает его как нереальный, выдуманный сочинителями мир, куда он приходит лишь от скуки и откуда не выносит ничего, кроме ощущения, что довольно приятно провел несколько часов. Несмотря на эту неверную и низкую оценку литературы, господин Мюллер и господин Майер читают, как правило, даже слишком много. Делу, которое совершенно не затрагивает их душу, они отдают больше времени и уделяют больше внимания, чем многим профессиональным занятиям. Следовательно, они смутно догадываются, что в книгах все же скрыто нечто, не лишенное ценности. Вот только отношение их к книгам отличается пассивной несамостоятельностью, которая в деловой жизни быстро привела бы их к разорению. Читатель, желающий приятно провести время и отдохнуть, как и читатель, заботящийся о своей образованности, предполагает наличие в книгах неких скрытых сил, способных оживить и возвысить дух, однако определить эти силы более точно, оценить их по достоинству такой читатель не умеет. Поэтому он поступает подобно неразумному больному, который знает, что в аптеке наверняка найдется множество полезных лекарств, и хочет перепробовать их все, обыскивает склянку за склянкой и ящик за ящиком. Однако как в настоящей аптеке, так и в книжной лавке или библиотеке каждому следует найти единственное необходимое ему снадобье, и тогда, не отравляя себя, не переполняя организм никчемными веществами, каждый обретет здесь то, что подкрепит его дух и телесные силы. Нам, авторам, приятно знать, что люди читают так много, и, наверное, не разумен тот автор, который заявляет, что читают слишком много. Но профессия со временем перестает радовать, если видишь, что всеми она понимается превратно; десяток хороших, благодарных читателей, пусть даже денежное вознаграждение автору уменьшится, все же лучше и отраднее, чем тысяча равнодушных. Поэтому осмелюсь все же сказать, что читают слишком много и избыточное чтение служит литературе не к чести, наносит ей ущерб. Книги существуют не для того, чтобы способствовать все меньшей самостоятельности людей. И тем более не для того, чтобы человеку нежизнеспособному предлагать дешевый обман и подделку вместо подлинной жизни. Напротив, книги ценны лишь тогда, когда ведут к жизни и служат жизни, полезны ей, и каждый час чтения, я полагаю, пущен на ветер, если читатель не воспримет в этот час искру силы, каплю молодости, дыхание свежести. Чтение есть лишь чисто внешний повод, побуждение для того, чтобы сосредоточиться, и нет ничего более ложного, чем чтение с целью «рассеяния». Если человек не болен душевно, ему незачем рассеиваться, он должен быть сосредоточенным, всегда и везде, где бы он ни был и что бы ни делал, о чем бы ни размышлял, что бы ни чувствовал, он должен всеми силами своего существа сосредоточиться на занимающем его предмете. Потому и при чтении прежде всего необходимо ощущать, что всякая достойная книга есть средоточие, соединение и интенсивное упрощение сложно взаимосвязанных вещей. Всякое крошечное стихотворение уже является таким упрощением и сосредоточением человеческих чувств, и если я, читая, не имею желания соучаствовать и сопереживать им, то я плохой читатель. И пусть ущерб, который я при этом причиняю стихотворению или роману, не касается меня непосредственно. Плохим чтением я наношу урон прежде всего самому себе. Я трачу время на что-то никчемное, отдаю свое зрение и внимание вещам, которые не важны для меня, которые я заведомо собираюсь вскоре забыть, я утомляю свои мозг впечатлениями, которые бесполезны и даже не будут мною усвоены. Многие говорят, что в плохом чтении повинны газеты. Я же считаю, что это совершенно неверно. Прочитывая ежедневно одну или несколько газет, можно быть сосредоточенным и деятельным, более того, выбирая и комбинируя новости, можно выполнять очень полезное и ценное упражнение. В то же время можно прочесть «Избирательное сродство» Гёте глазами образованца, любителя развлекательного чтения, и ничего ценного такое чтение не даст. Жизнь коротка, в том мире не спросится, сколько книг ты осилил в своем земном бытии. Поэтому неумно и вредно тратить время на бесполезное чтение. Я имею в виду не чтение плохих книг, а прежде всего качество самого чтения. От чтения, как от всякого шага и всякого вздоха, нужно чего-то ждать, нужно отдавать силы, чтобы взамен обрести большую силу, нужно потерять себя, чтобы обрести себя вновь более глубоко сознающим. Не имеет ценности знание истории литературы, если каждая прочитанная книга не стала нам радостью или утешением, источником силы или душевного покоя. Бездумное, рассеянное чтение — то же, что прогулка по прекрасной местности с завязанными глазами. Но читать надо не для того, чтобы забывать о самом себе и своей повседневной жизни, а напротив, чтобы более сознательно и зрело, крепко брать в руки собственную жизнь. Мы должны идти к книге не как робкие школяры к жестокому наставнику и не тянуться к ней, как пьяница к бутылке, а идти как покорители вершин — в Альпы, воины — в арсенал, не как беглецы и мизантропы, а как люди с добрыми помыслами — к друзьям или помощникам. Если бы все происходило так, сегодня едва ли читали бы одну десятую того, что читают, но зато все мы стали бы в десятки раз радостнее и богаче. И если бы это привело к тому, что наши книги перестали пользоваться спросом и мы, авторы, в итоге писали бы в десятки раз меньше, то миру это не причинило бы ни малейшего вреда. Ведь желающих писать — почти столько же, сколько любителей чтения.

Почему американская миллионерша заперлась в номере отеля на 25 лет

Эта история — лишнее напоминание о том, что человек должен уметь справляться со своими страхами, ведь именно из-за страхов миллионерша Ида Вуд провела несколько десятилетий в заточении. Как и многие до и после нее, Ида стремилась вырваться из маленького городка, чтобы стать богатой и успешной. Ида Мэйфилд выросла в бедной семье, о ее детстве мало что известно. И неспроста, ведь она сама старалась скрыть многие факты из своей биографии. В 19 лет Ида прибыла в Нью-Йорк, ее душа была полна честолюбивых намерений. Красивая и умная девушка из глубинки, каких тысячи. Однако она не сомневалась, что сможет добиться своего. Так и случилось. Мисс Мэйфилд сделала ставку на владельца газеты New York Daily News Бенджамина Вуда. В 1857 году она отправила ему письмо, в котором уточнялось, что Ида не против поближе познакомиться с мистером Вудом. Тот не отказался от встречи. К знакомству с миллионером Ида готовилась заранее, ведь нужно было иметь что-то еще помимо внешности. Она распустила слух, будто является дочерью миллионера Генри Мэйфилда. Миловидная наследница с хорошим приданым — на такую добычу мужчины слетались словно осы на мед. А Ида отвергала всех, поскольку они не соответствовали ее желаниям. Бенджамин Вуд также не устоял перед чарами девушки. Они стали встречаться несмотря на то, что Вуд был женат, а у Иды была маленькая дочь Эмма. Мисс Мэйфилд была из тех, кто умеет просчитывать шаги на несколько ходов вперед. Поэтому она не просто так провела десять лет в статусе любовницы богатого джентльмена. Когда жена Бенджамина умерла, он женился на Иде. Так сбылась ее мечта стать богатой. Однако вскоре девушка поняла, что не все так просто. Новоиспеченный супруг оказался заядлым игроманом. Он мог проигрывать баснословные суммы, а однажды даже играл на собственную газету. Недолго думая, Ида решила ввести ограничительные меры, чтобы хоть как-то обезопасить себя. Теперь, если Бенджамин проигрывал, он платил сумму проигрыша и жене, а если выигрывал, то отдавал ей половину выигрыша. Постепенно большая часть состояния Вуда перекочевала в карман Иды. Со временем ему пришлось даже занимать у нее деньги. Но не только они интересовали супругу. Как-то раз Ида согласилась давать мужу деньги только при условии, что в ее руки перейдет управление газетой. Игроману ничего не оставалось, кроме как выполнить просьбу. А в 1900 году Бенджамин скончался. К этому времени в руках вдовы сосредоточились все его деньги и власть. С этого момента начинается самая интересная часть истории. У Иды было все, о чем она давно мечтала. Удачный брак открыл перед ней двери в высшее общество, деньги мужа ей также удавалось контролировать. А после его смерти, когда Иде было уже за 60, она рьяно взялась за управление газетой. Миссис Вуд путешествовала, жертвовала деньги на благотворительность и работала. В таком ритме прошло семь лет, и внезапно Ида начала распродавать все свое имущество. Оказалось, что она тратит очень много денег. По крайней мере, так казалось ей самой. Чтобы сберечь то, что она любила больше всего в жизни, 70 летняя старушка собрала всю наличку и поселилась в номере гостиницы вместе с сестрой и дочерью. Доверять деньги банкам она не стала, поэтому забрала их с собой. Случилось это в 1907 году. Итак, три женщины с горой украшений и чемоданами денег переехали в отель Herald Square, в двухместные апартаменты под номером 552. Скупость Иды, которую и раньше замечали окружающие, достигла своего пика. Она заперлась в номере и не выходила из него. Скорее всего, чтобы не тратить деньги. И даже персонал отеля не видел ни одну из женщин. Белье они отдавали в стирку и забирали через едва приоткрытую дверь, а еду также получали с доставкой до двери. Странная семья не поддавалась на уговоры горничных, когда те предлагали им уборку номера. Они оставляли ничтожно малое количество чаевых, не забывая упомянуть, что денег у них осталось слишком мало. Единственным развлечением, по всей видимости, оставалось курение сигар, которые женщины изредка заказывали в номер. Постепенно персонал привык к таким постояльцам, тем более, что оплата номера была произведена на долгие годы вперед. Прошло 24 года, как вдруг из этого странного номера вышла старушка, в которой сложно было узнать Иду. Это случилось в 1931 году, когда ее сестра заболела и находилась при смерти. Ида позвала врачей и персонал. Те были ошеломлены, когда вошли в номер, ведь их ожидало весьма необычное зрелище: горы коробок, газет, мусора, сундуки с деньгами и коробки из-под обуви, в которых хранились драгоценности. Сестра Иды скончалась, за несколько лет до этого в больницу увезли ее дочь, где та и умерла. Сама Ида умерла в 1932 году в возрасте 93 лет. И только после этого стало известно о многих ее тайнах. В номере нашли документы, согласно которым выяснилось, что Эмма была не дочерью, а младшей сестрой Иды. Почему она это скрывала, так и осталось неизвестным. А еще выяснилось, что никакого богатого отца у Иды не было. Бедный ирландец — вот ее настоящий отец. Легенду о Генри Мэйфилде Ида придумала сама, чтобы набить себе цену. Даже имя было ненастоящим, на самом деле ее звали Эллен Уолш. Ее аристократические манеры и осведомленность о богемной жизни — это труды упорных стараний. Ида изучала информацию, которую находила в газетах, а также обладала врожденным остроумием и грацией, за что и понравилась миллионеру Бенджамину Вуду. Женщина, которая верила, что может стать великой, богатой и знаменитой, добилась своего. Но это желание сыграло с ней злую шутку. Чтобы сэкономить, она перестала жить и начала существовать. И не то чтобы у нее не было денег или их не хватило бы до конца жизни. В сундуках номера Иды нашли не одну сотню тысяч долларов, а ведь еще было множество украшений. Но алчность не позволила рационально мыслить, и в итоге богатствами миллионерши, когда она умерла, воспользовались ее родственники. Еще при жизни ее пытались упечь в психушку. Когда умерла сестра Иды, многие поняли, что женщина не в себе. Однако она смогла отстоять свои права, поэтому нельзя сказать, что она лишилась рассудка. Просто не смогла совладать со своими страхами. Ходит легенда, что в детстве цыган предсказал Иде будущее, но лишь его часть. Он сказал, что она удачно выйдет замуж и станет богатой. Однако, что будет, если мания овладеет Идой, он не уточнял. Сложно было представить себе такой конец этой удивительно деятельной женщины.

Тайна старого врача

В открытое окно городской поликлиники Батуми ворвался порыв ветра с моря. Запахло рыбой. За столом немолодой человек в белом халате смотрел бумаги с результатами анализов. Перед ним сидела женщина и выжидающе смотрела на доктора. — Что скажете, уважаемый Платон? — М-м-м, — доктор почему-то внимательно посмотрел на пациентку и спросил не относящееся к делу: — Ваш муж на фронте? — Да. Пятый месяц нет вестей. Мимо окна кто-то прошел со свертком, завернутым в газету. В комнате запахло белым хлебом. И доктор, и пациентка на долю секунды взглянули в сторону источника аромата. — Офицерский паек, видимо, кто-то отоварил, — произнесла пациентка, отводя глаза. Доктор ничего не ответил, он что-то писал пером на зеленой бумажке. Потом приложил именную печать, на которой было выгравировано: «Платон Гигинеишвили». — Вот вам рецепт. Лекарство возьмите в аптеке через дорогу. Там это есть, безусловно. Принимать три раза в день после еды. Через месяц снова зайдите ко мне на обследование. Всего хорошего. Позовите следующего. Женщина вышла и передала очереди: — Зайдите, кто следующий. Сидящая в очереди маленькая девочка вдруг спросила театральным шепотом: — Мама, а почему у тех теть белые бумажки, а вот у этой зеленая? Что там написано? — Это рецепт, детка. Не задавай глупые вопросы. Пациентка вышла из поликлиники, зашла в указанную аптеку и подала рецепт. От ее внимания не ускользнула любопытная деталь. Аптекарь, пожилой мужчина с залысинам, протянул микстуру, а ее зеленый рецепт отложил куда-то в сторону, отдельно от других рецептов. — Сколько с меня? — Нисколько. Вы свободны. Следующий. Женщина пожала плечами и пошла к выходу. Голова лопается от проблем, где уж тут нервы решать задачки на развитие логики. Черный четырехугольный громкоговоритель на столбе произнес голосом Левитана: — От советского Информбюро. Наши войска после кровопролитных боев вынуждены оставить ряд населенных пунктов... Люди постояли какое-то время и, понурив головы, разошлись по своим делам. Война только разгоралась, поглощая в свое ненасытное брюхо все новые и новые жертвы. 1941 год приближался к концу. В конце месяца по своему обыкновению в ту самую аптеку вошел врач и сказал аптекарю: — Посчитай мои рецепты... Сколько выходит? Однорукий аптекарь достал счеты с костяшками, просмотрел бумажки с рецептами, пощелкал и назвал сумму. Врач расплатился и вышел. *** Заслуженный терапевт Платон Гигинеишвили дожил до победы и мирно скончался в 1949 году. Во время похорон неожиданно выяснилась удивительная вещь. Для выписывания рецептов и назначений у него было два блокнота: белый и зеленый. Всю войну он выписывал пациентам из семей фронтовиков рецепты на зеленых листках, а другим на белых. В конце каждого месяца он шел в аптеку и оплачивал из своих средств сумму, скопившуюся по зеленым рецептам. Это была его посильная лепта семьям защитников родины, которую он тщательно хранил в тайне. Об этом рассказал тот самый однорукий аптекарь, потому что не было смысла продолжать скрывать тайну старого врача. После его смерти на месте объявления была установлена мемориальная доска — «Платон Георгиевич Гигинеишвили, 1879-1949, известный грузинский врач, жил в этом доме в 1910-1949 г.г.» Автор: Мария Сараджишвили

Черемуха (рассказ)

Я опаздывала. У меня болело ухо. Долго оттягивала визит к врачу, убеждая себя, что все пройдет само. Но вот уже месяц мне было больно слушать музыку в наушниках, а ночью я могла проснуться от того, что правое ухо заложило. В понедельник после работы я отправилась в поликлинику, чтобы записаться на прием к ЛОРу. Ближайшей удобной датой оказался четверг. Заранее отпросившись на этот вечер у начальника, я все равно умудрилась опоздать. Таксист ехал медленно, город встал в пробку: все спешили после работы домой. Погода была мерзкой. Обычная питерская погода в феврале: снегодождь, ледяной ветер в лицо, свинцовое небо и деревья, застывшие в отчаянной безысходности. К счастью, доктор еще не ушел. Я влетела в кабинет, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. — Здравствуйте! Я была записана на шесть двадцать пять. Можно? — Фамилия? — строго спросил пожилой мужчина в белом халате, глядя поверх очков в толстой оправе. — Черемушкина. Я осторожно прошла в кабинет и замерла рядом с кушеткой. Стены были окрашены в персиковый цвет, наверное, в надежде, что хотя бы так кабинет наполнится теплом. Напротив двери у окна стоял небольшой стол, заваленный бумагами. — Черемушкина? А вы случайно не из Черемхово родом, которое тут рядом? — Нет, не оттуда. — Как же? — кажется, он был искренне удивлен. Махнул мне рукой, чтобы я села на стул у стола. — Разве не оттуда? Напряжение от удручающе-медленной поездки на такси никак не проходило. Меня начали раздражать эти далекие от моего недомогания вопросы. — Хм, подождите. Есть один маленький городок… — врач прикрыл глаза, размышляя. — Там еще уголь добывают. Р., верно? — Откуда вы знаете? — я вытянулась в струнку, с интересом взглянув на его хитрую улыбку. — Здесь практически никто о нем не слышал. — Может, вы знаете Куйбышевку-Восточную? Я там родился. Я растерянно пожала плечами, виновато улыбнувшись в ответ. — Нет? Хотя это давно было. Теперь это город Б. — Конечно! Я бывала там проездом. Неожиданная встреча с земляком так далеко от дома поразила меня. Оказывается, Земля — очень тесный шарик. — Я там жил с родителями. Знаете улицу Ленина? — его взгляд расфокусировался. — Если идти в сторону Драматического театра, на Загородную, где военное училище… там были двухэтажные дома. А купаться мы бегали на речку. — Да, я знаю этот район. — А ведь здесь никто не ест ягод черемухи, — он внимательно посмотрел на меня. — Но вы же ели? Я кивнула, хотя он и так знал ответ. — А на сопки мы ходили весной за подснежниками. Хотя здесь подснежники — это не то же самое, что там. Совершенно другие цветы. И где мы только не лазили! Строили балаганы, разоряли жидов… — Жидов? — Воробьев, так мы их называли. А балаганы — штабики. Хотя, знаете, балаганами обычно называются охотничьи домики на деревьях, куда убирают припасы, чтобы животные до них не добрались. Штабики. Мы тоже в детстве строили штабики рядом с нашими домами, в самых густых зарослях двора. Стаскивали всякий мусор с ближайших свалок: каркасы железных кроватей, картонные коробки, доски и останки мебели. И если тебя впускали в эти убежища, значит, ты смог заработать авторитет во дворе. — … яблочки, маленькие такие, — мечтательно протянул доктор. — Ранетки? — я попыталась сосредоточиться на разговоре. — Да, ранетки. Настоящие большие яблоки, растущие на деревьях, я первый раз увидел в Смоленске, когда мы семьей ездили в гости к родственникам. А на Дальнем Востоке — ранетки. Еще дикие груши. И виноград. — Моя двоюродная бабушка, кстати, делает из него домашнее вино. Громко тикали настенные часы. Время близилось к семи, за окном стемнело. — В доме над нашей квартирой жила семья, и мой лучший друг — Витька. Мы с ним постоянно летом бегали на реку рыбачить. Однажды без спроса ушли, вернулись поздно. Всю следующую неделю сидели под замком на гороховой каше и чае без сахара. Представляете? Лето, жара, а мы у окошка сидим и вздыхаем. Я улыбалась и кивала в ответ, но мыслями была далеко. Вдруг вспомнилось, как у подруги в гостях мы играли в уборку: она закатывала тонкий палас, отодвигала его в угол комнаты, чтобы освободить старые деревянные полы, покрытые коричневой краской. Я ложилась на спину, поднимала одну ногу, за которую меня тут же хватали тонкие сильные руки. Меня возили по полу, а я представляла себя пылесосом, который вбирает в себя всю пыль. Глупости. Но тогда мы считали это веселой игрой. Такой же веселой, как подбирать с земли зеленые осколки бутылок и воображать, будто это — изумруды. Или рвать с сирени листья, раскладывать на ближайшей скамейке фантики от конфет, и организовывать свой магазин. Чем больше лист, тем крупнее у тебя деньга. Иногда даже не получалось правильно дать сдачу: в нашем дворе у сирени почему-то было много больших листиков, и почти не росло маленьких. В кабинете ЛОРа воцарилась тишина. — Это так неожиданно, — задумчиво протянула я, — встретить человека из своих краев так далеко от дома и при таких обстоятельствах. — Вы знаете, — врач поправил на носу очки, — у меня уже бывали подобные встречи. Однажды в Москве я гостил у друзей, и там знакомый знакомого в разговоре упомянул, что вырос рядом с морем. Когда я поинтересовался, где именно, то оказалось, что рядом с Японским морем. Я тоже там рос, ходил в школу. Возможно, мы даже пересекались, просто не были тогда знакомы. И вот я чувствую запах морских водорослей, что скукоженные лежали на рассвете на каменистом побережье. Моему брату было четыре года, мне — тринадцать. У меня как раз закончилась смена в детском лагере, но мы не уехали сразу домой, а остались в одной из многочисленных бухт еще на неделю. Начинался бархатный сезон. Японское море холодное, но если день выдается солнечный, то купаться в нем приятно. Бывалые туристы знают пляжи, где можно плавать с маской: видимость хорошая, дно разукрашено камешками, растениями и ракушками. Но стоит только солнцу спрятаться за тучу, как ты тут же замерзаешь, выходишь из воды и кутаешься в теплое полотенце. Пьешь чай из термоса, греешься в ожидании солнечных лучей. — Так с чем вы ко мне пришли? — врач опустил налобное зеркало и чуть придвинулся ко мне. — Я летала домой на новогодние праздники. В дороге простыла, и в самолете… — Я понял, — перебил меня доктор, чуть повернул мою голову и заглянул в ухо. — С этой проблемой часто приходят. Перед полетом нужно было использовать капли. — Я пользовалась. Надеялась, что постепенно пройдет. — Хорошо! — он отодвинулся от меня, повернулся к столу и начал что-то быстро писать на квадратной бумажке. Я потянулась за сумкой, положила бумажку с рецептом в кошелек. Врач отошел к окну, заложил руки за спину и уставился в черноту ночи, слишком рано опустившуюся на город. Что он пытался там разглядеть? Ему было около восьмидесяти лет. Держался бодро, но ссутуленные плечи, придавленные к земле грузом воспоминаний, делали высохшую фигуру хрупкой и неустойчивой. На мгновение мне показалось, что все это — мираж. Вот сейчас доктор обернется, и я увижу вместо пожилого человека мальчика, до черноты загорелого, с озорной белоснежной улыбкой. Его детство никто, кроме него, уже не вспомнит. Я смогла почувствовать только отголоски, которые напомнили мне о моих собственных детских радостях. Боюсь, что следующее поколение уже не поймет, зачем нужно лазить по заборам, обрывать черемуху и таскать мусор со свалок. — Что ж, тогда я пойду! — я замялась у выхода. — Но если лекарство не поможет, то я вернусь. — Приходите, — доктор обернулся и с мягкой улыбкой ласково посмотрел на меня. — У меня много историй. Будет, что рассказать. В коридоре было многолюдно: врачи продолжали принимать пациентов даже после окончания рабочего дня. На улице шел дождь. Фонари разгоняли мрак, освещали оранжевым дороги и тротуары. Я поспешила в метро. Взрослеют ли по-настоящему? Кажется, мы навсегда остаемся детьми. Детьми, которым не нужно объяснять, как хороша летом вода в реке, как приятно после знойного дня сесть в тени черемухи, сорвав пару ягодок на закуску. В самом начале мы были одинаковыми. Так что, кто может сказать, как далеко мы ушли друг от друга на самом деле?

11 фактов о Соколе и Зимнем солдате

Вчера состоялась долгожданная премьера мини-сериала от Marvel «Сокол и Зимний солдат». В нем шесть эпизодов, которые будут выходить раз в неделю, по пятницам. Действия фильма разворачиваются сразу после событий, описанных в картине «Мстители: Финал». Сэм Уилсон, получивший звание Капитана Америки, объединяется с Баки Барнсом, чтобы победить анархистскую группу Флэг-смэшеров. Чем закончится это противостояние, увидим в фильме. А пока рассказываем самые интересные факты об актерах, исполнивших главные роли, — Себастиане Стэне и Энтони Маки. Себастиан Стэн У актера румынские корни Себастиан родился в портовом городе Констанца, но прожил там всего восемь лет. После антикоммунистической Румынской революции, которая произошла в 1989 году, мальчик вместе со своей мамой вынужден был сменить место жительства и переехать в Вену. Еще через четыре года они перебрались в США. В одном из своих интервью Стэн признавался, что сменить три страны, три языковые среды за такой короткий срок было сложно: «Но в итоге этот опыт оказался полезным. Будучи ребенком, я очень хотел вписаться в окружающую среду, стать своим, но повзрослев, осознал, что быть другим — это здорово». Стэн стажировался в шекспировском «Глобусе» Себастиан с детства мечтал стать актером. Еще в подростковом возрасте он активно принимал участие в театральных постановках, включая «Вестсайдскую историю» и «Лавку ужасов». После окончания школы Стэн поступил в Ратгерский университет в Нью-Джерси, где получил степень бакалавра в области актерского мастерства. Но и этого будущей звезде показалось мало: он провел год на учебе-стажировке в легендарном лондонском театре «Глобус». Денег у актера не было, и в промежутке между выступлениями он был вынужден подрабатывать швейцаром в кинотеатре: «Я работал в Cinema 6 в Нью-Йорке. В мои обязанности входило продавать попкорн и убирать мусор с сидений. Уже тогда я мечтал, что когда-то в кинотеатрах будут показывать фильмы и с моим участием». Все романы Себастиана — служебные Стэн относится к той категории людей, которые искренне считают, что в служебных романах нет ничего плохого. Он встречался со множеством актрис, с которыми работал на съемочной площадке. В 2008 году начался его роман с партнершей по сериалу «Сплетница» Лейтон Мистер, затем его замечали в компании Эшли Грин и Дианны Агрон. Следующая «жертва» обаятельного актера — Дженнифер Моррисон, знакомство с которой произошло во время съемок «Однажды в сказке». Однако свадьбу Стэну пророчили с Маргаритой Левиевой из «Бабника», но и здесь не сложилось. Судя по всему, к служебным романам не зря относятся предвзято. Стэн фанат мультфильмов Себастиан признается, что обожает мультфильмы: «В детстве я любил смотреть «Русалочку» и «Алладина». В более зрелом возрасте меня покорили две картины, которые разорвали изнутри. Среди них — «Вверх» и «Головоломка». Они буквально заставили меня рыдать. Я был поражен своей реакцией». Возможно, открытость и умение признаваться в собственных слабостях послужили причиной того, что во всех персонажах Стэна, даже отрицательных, зрители видят личностей, людей с тонкой душевной организацией, которые просто хотят быть счастливыми. Ради роли Себастиан смотрел фильмы о КГБ Готовясь к роли Баки Барнса в фильме «Первый мститель: Другая война», Себастиан всерьез заинтересовался фильмами о КГБ и Холодной войне: «Я перерыл весь интернет на предмет различных полусумасшедших теорий заговора. Вряд ли меня бы заинтересовала эта тема, если бы не съемки в фильме. Однако в свете создания образа Зимнего Солдата эти знания оказались невероятно полезными. Я был даже рад изучить что-то новое». Энтони Маки В детстве Энтони мечтал стать инженером Семья будущего актера не была слишком богатой или бедной, но бюджет в ней всегда четко контролировался. Мама посвящала время домашнему хозяйству и воспитанию двух сыновей (у Энтони есть брат Кельвин), а отец занимался кровельными и плотницкими работами. Изначально мальчик даже не задумывался о роли актера, мечтая стать инженером. Однако родители были против выбора сына. Они считали его невероятно талантливым, а потому всячески старались развивать Энтони в этом направлении, в частности, оплачивали его занятия в Центре креативного творчества. Как позже шутил сам Маки, его решение связать жизнь с актерской деятельностью основывалось не на таланте: «Я подумал, что девочки никогда не будут бегать за инженером, а вот за актером будут». Маки выступал на Бродвее После окончания Школы искусств Северной Каролины, где Энтони учился на отделении драмы, он стал студентом Джульярдской школы — одного из крупнейших американских высших учебных заведений в области искусства и музыки. Здесь учились такие известные личности, как актер Кевин Спейси, музыкант Ван Клиберн, композитор Джон Уильямс. Во время учебы Маки всерьез увлекся бродвейскими постановками. В одной из них он сыграл погибшего рэпера Тупака Шакура. Интересно, что с этой ролью актер еще не раз сталкивался в будущем. В частности, в образе Шакура он появился в байопике 2009-го года «Ноториус». Актер дебютировал в фильме с Эминемом В отличие от Себастиана Стэна, который поначалу снимался в никому не известных картинах, Энтони Маки сразу сорвал куш. Его дебют состоялся в фильме «8 миля», где он сыграл роль Папы Дока: «Когда мы начинали съемки, у меня даже не было реплик. Все называли моего персонажа отстойным, и это было обидно. Главная задача, которую я должен был выполнить — не отставать от Мекая Файфера». Но Энтони грех было жаловаться, учитывая актерский состав фильма. Ему посчастливилось поработать на одной площадке с Эминемом, Бриттани Мерфи и Ким Бейсингер. Лучший друг Энтони — Крис Эванс Актеры знакомы уже более десяти лет, вместе снимались в нескольких фильмах, имеющих отношение не только к Marvel. Например, они встречались на съемочных площадках картин «Сколько у тебя» и «Сердце вдребезги». «Я считаю его лучшим другом. Я схожу к нему в гости, пока он занимается режиссурой фильмов, принесу ему пива под конец рабочего дня, а еще постараюсь убедиться, что он нигде не напортачил… Мы как главные герои песни «Ebony and Ivory» в исполнении Пола Маккартни и Стиви Уандера», — поделился Энтони. Актер снялся в двух оскароносных фильмах Энтони Маки везет на успешные картины. После «8 мили» он снялся в драме Клинта Иствуда «Малышка на миллион», где сыграл Шоурелля Берри. Картина получила четыре «Оскара»: лучший фильм, режиссура, актриса — Хилари Суэнк, актёр второго плана — Морган Фримен. А 2008 год ознаменовался ролью в одном из легендарных военных фильмов — «Повелитель бури» режиссера Кэтрин Бигелоу. Лента получила шесть номинаций на премию «Оскар» и стала лучшим фильмом года. Самого Энтони номинировали на лучшую мужскую роль второго плана, но сделала это американская кинопремия «Независимый дух». Общий факт В 2018 году Себастиан Стэн и Энтони Маки были в списке самых низкооплачиваемых звезд Marvel. Так, состояние обоих актеров оценивалось экспертами в 4 миллиона долларов. Учитывая, что на тот момент «Зимний солдат» снялся в трех вышедших на экраны фильмах Marvel, а «Сокол» — в четырех, сумма казалась смешной.