Как жили русские студенты в XIX веке?
На протяжении всего XIX в. количество студентов в России неизменно росло. Так, в 1808 г. в нашей стране было всего 150 студентов, а в конце XIX века уже более восьми тысяч. Эта небольшая социальная группа представляла собой неоднородную массу — в ней были и дети аристократов, и разночинцы, и бывшие крепостные. Естественно, условия их жизни серьезно различались, но при этом основная масса студентов питалась, одевалась и проживала в схожих условиях. В этой статье мы проанализируем бытовую сторону жизни учащейся молодежи Российской империи XIX века.
С самого начала правления Александра I деятельность уже существовавших и вновь открытых российских университетов регламентировалась университетским уставом 1804 г., который наделял учебные заведения большой автономией. Принятый при Николае I в 1835 г. новый устав заметно ограничивал свободы университетов, а вместе с тем и студенчества. В XIX в. будет принято еще два регламентирующих жизнь университета документов — в 1863 и 1884 гг.
В первой половине XIX в. большинство студентов в России были казеннокоштными, т.е. обучались за счет государства, и их жизнь строго регламентировалась. Более того, вне зависимости от возраста, студент не считался полноценным членом общества и должен был подчиняться строгой системе правил и запретов, разработанной министерским и университетским начальством. Инструкция инспектору студентов Московского университета содержала характеристику студентов, как людей, находящихся в таком возрасте, когда «воображение, страсти и физические силы достигают высшего периода развития», а потому, за такими людьми требовался особенно тщательный надзор. Студенты в это время не могли по собственному желанию отчислиться из университета, т.к. в таком случае студенту пришлось бы вернуть всю сумму, потраченную на его обучение, а позволить себе такую роскошь практически никто не мог. Покинуть университет можно было только по двум причинам: или по болезни, или по полной, признанной профессорами бездарности и неспособности к обучению.
За студентом российского университета первой половины XIX в. следили не только в стенах университета, но и за его пределами. Выбранный из числа профессоров инспектор и его помощники субинспекторы (студенты называли их просто «субы») следили за студентами в их частной жизни и если становились свидетелями «дерзостей и соблазнительных поступков» со стороны студентов, то сразу доносили об этом инспектору. Студенты, жившие в комнатах (аналог современного общежития на территории университета), контролировались так называемыми «камерными студентами», контролерами из числа однокурсников. Однако нежелание студентов «сдавать» своих товарищей привело к быстрой отмене должности «камерного студента». При этом даже более самостоятельные на первый взгляд «городские» студенты, т.е. жившие не на территории университета, а с родителями или в снятом для них родственниками жилье, не были освобождены от пристального контроля со стороны начальства. Инспектор студентов должен был знать, где и с кем они живут, откуда берут средства к существованию и как проводят время вне лекций. Инспекторы и субинспекторы могли посетить личную квартиру студента в любое удобное для них время для проверки поведения студента. Каждый месяц инспектор отчитывался начальству о посещении студенческих квартир с указанием занятий, за которыми были застигнуты студенты. Студентам запрещалось селиться рядом со «злачными» местами — ресторанами, трактирами, бильярдными и постоялыми дворами. Выпускник Московского университета Н.А. Белоголовый в своих мемуарах так писал об этом надзоре: «Со студентами, в том возрасте, когда за большинством из них законы признают гражданскую правоспособность, обращались как с малолетками. Инспектор мог любого, хотя бы самого даровитого и наиболее занимающегося, распечь за малейший пустяк, за расстегнутую пуговицу, и распечь безобразным образом, крича и ругаясь, — и это публично, в присутствии товарищей».
Инспектор имел большую власть и мог, например, за «странность в походке или телодвижениях» студента отправить его на занятия в танцевальный класс. Постоянное внимание было приковано к студенческой форме. До 1834 г. ношение формы не было обязательным, но после все студенты должны были носить темно-зеленые мундиры с синими суконными воротниками. Согласно «Правилам для студентов Санкт-Петербургского университета», студент не мог носить усов и длинных причесок. Когда студент выходил на улицу, посещал публичные собрания или гуляния, то обязан был быть при шпаге и застегнутым на все пуговицы и крюки воротника. Строго запрещалось надевать вместе с формой пестрые брюки и галстуки. Головным убором в городе студентам служила треуголка, а за городом — форменная фуражка.
При встрече с членами царской семьи и генералами студенты были обязаны вставать по стойке смирно и сбрасывать с плеч шинель (по аналогии с офицерами). Любопытный случай, связанный с таким поведением, описан в воспоминаниях выпускника Санкт-Петербургского университета Н.Ф. Ожи де Ранкура. Товарищ мемуариста, такой же, как и он, студент, возвращался с лекций со стопками книг в руках и под мышкой и встретил на своем пути генерала. Следуя инструкции, студент тут же сбросил шинель, при этом «книги рассыпались, а с ними вместе и шинель упала на тротуар, — рассмеялся генерал, рассмеялся и студент».
Порой студенты подвергались довольно жестким наказаниям. В качестве примера приведем дисциплинарные меры, которым были подвергнуты студенты Харьковского университета в середине XIX в.: студент П. Годзянский за «дерзкие объяснения» в присутствии университетской администрации был отправлен на семь дней в карцер; студент И. Марков за дерзкий ответ помощнику инспектора отправлен туда же на девять дней; однокурсник Маркова И. Лебедев наказан за курение папирос в учебной аудитории, а студент Н. Осипов отправлен в карцер на два дня за карточную игру. При этом в заточении студенты зачастую проводили время довольно весело. Вот как описал свое пребывание в университетском карцере А.И. Герцен: «Нас было велено содержать на хлебе и воде; ректор прислал какой-то суп, мы отказались и хорошо сделали: как только смерклось и университет опустел, товарищи принесли нам сыру, дичи, сигар, вина и ликеру. Солдат сердился, ворчал, брал двугривенные и носил припасы. После полуночи он пошел далее и пустил к нам несколько человек гостей. Так проводили мы время, пируя ночью и ложась спать днем».
Однако положение дел в стране после смерти Николая I быстро менялось, и можно говорить о стремительной либерализации в сфере высшего образования. При Александре II количество студентов резко возросло, т.к. были отменены ограничительные меры «мрачного семилетия». Студентов уже не сажали в карцер за незастегнутые пуговицы. Пользуясь появившейся свободой, они стали приходить на лекции в университет в национальных костюмах, отращивать бороды и усы и даже носить на занятиях солнцезащитные очки. Правда, такая свобода самовыражения была недолгой — уже после введения нового университетского устава 1884 г. студенты вновь были обязаны надеть мундир.
Большинство студентов испытывало постоянные материальные трудности. Плата за обучение в университетах во второй половине XIX в. достигла 50 рублей за семестр (зарплата высокооплачиваемого рабочего в это же время — порядка 30–40 рублей), а стипендия, которую получали далеко не все студенты, составляла в среднем 20–25 рублей. Что же мог позволить себе студент за эти деньги? В Санкт-Петербурге и Москве второй половины XIX в. аренда комнаты площадью 10 квадратных метров составляла 22 рубля в месяц (как правило, студенты снимали одну комнату на двоих). Обед в кухмистерской стоил 7,5 рубля в месяц, чай — 50 копеек, сахар — 80 копеек, хлеб — 3 рубля, освещение — 50 копеек, прачка — 1 рубль, мелкие расходы — еще 50 копеек. По свидетельствам студентов того времени, при ежемесячной стипендии в 25 рублей можно было позволить себе сходить в баню не чаще одного раза в две недели.
Вот как вспоминает о своей студенческой жизни в будущем известный писатель, а в 1880-е годы студент историко-филологического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета В.В. Вересаев: «Жить было трудно и грустно. Получали мы с братом Мишею [брат В.В. Вересаева] из дома по двадцать семь рублей в месяц. Приходилось во всем обрезывать себя. Горячую пищу ели раз в день, обедали в кухмистерской. Утром и вечером пили чай с черным хлебом, и ломти его посыпали сверху тертым зеленым сыром. Головки этого сыра в десять копеек хватало надолго. После сытного домашнего стола было с непривычки голодно, в теле все время дрожало чисто физическое раздражение. Очень скоро от обедов в кухмистерской развился обычный студенческий желудочно-кишечный катар: стул был неправильный, в животе появлялись жестокие схватки, изо рта пахло, расположение духа было мрачное».
Безусловно, не все студенты были крайне стеснены в средствах, но большинство пребывало в печальном материальном положении, что породило появление «вечных» студентов — людей, которые, проучившись год в университете, уходили из него на несколько лет, чтобы заработать на оплату обучения и проучиться следующий курс. Неудивительно, что некоторым «вечным» студентам к моменту окончания четвертого курса было уже под 35 лет. И все же, несмотря на трудности, многие воспитанники российских университетов в XIX столетии стали знаменитыми учеными, деятелями культуры, предпринимателями и государственными служащими, успешно трудившимися на благо своей страны.
Автор: Дмитрий Сосницкий