Любовь не должна причинять боль

Многие считают, что если они действительно любят кого-то человека, то среди сотен причин уйти они всегда смогут найти одну причину остаться. И во многих случаях этой причиной становится любовь. Мы верим, что любовь способна преодолеть все препятствия и оправдать грубое поведение, ошибки и боль. Но это не совсем так. Я верю, что если вы кого-то любите, но нашли сотню причин уйти, то у вас должно хватить сил покинуть эти отношения красиво. Не надо романтизировать боль. Нет ничего красивого и героического в том, чтобы оставаться в токсичных отношениях. Отношения, в которых партнеры причиняют боль друг другу, катастрофичны, и вы не должны оправдывать такого человека и давать ему сотый шанс. Любовь не должна причинять боль, и в отношениях между двумя любящими людьми не должно быть неразрешимых сложностей. Конечно, ни одни отношения не могут быть на 100% идеальными. В них обязательно будут конфликты, споры и недоразумения. Тем не менее, вы никогда не должны доходить до той точки, когда отношения будут подавлять вас больше, чем вдохновлять на дальнейшее развитие. И если ваш партнер является человеком, который предназначен вам судьбой, вы ни за что не доведете свои отношения до той постоянной серии разрывов и примирений, которая способна измотать кого угодно. Ваша жизнь не будет состоять из постоянных криков, споров и разборок. Не будет никаких драк и страданий, а только мир, комфорт и гармония. Потому что настоящая любовь вдохновляет на развитие и достижение наивысшего потенциала. Настоящая любовь делает вас свободным. Настоящая любовь позволит вашему партнеру быть тем, кем он хочет, и делать то, чем он хочет заниматься, и вы будете его поддерживать во всех его делах и начинаниях. Поэтому, если ваша любовь причиняет вам слишком много боли, то, вероятно, настало время закончить эти отношения. Уйти, потому что больше не за что держаться. Покинуть, потому что это не для вас. Уйти, чтобы сохранить свой внутренний мир. Покинуть, чтобы спасти свое сердце.

Почему мы привязываемся к тем, кто делает нам больно

Зачем нужна мама? Кормить, одевать, следить, чтобы ребенок «не убился»? Открытый в XX веке госпитальный синдром — при нем дети, помещенные в идеальные больничные условия, но при этом оторванные от матерей, умирают буквально «от тоски» — показал: мама нужна, чтобы было кого любить. А последующие эксперименты психологов и этологов подтвердили: детеныш привязывается к матери, даже если она не самым лучшим образом справляется со своими родительскими обязанностями. О нейрофизиологической подоплеке этих процессов — в отрывке из бестселлера приматолога и нейробиолога Роберта Сапольски. Зачем нужна мама? Мать — фигура ключевая. Однако до середины XX столетия большинство специалистов этого не признавали. В западных культурах в отличие от традиционных были приняты особые приемы воспитания детей: меньше физического контакта с матерью, дети спали отдельно от матери с более раннего возраста, им дольше приходилось ждать, пока мать отреагирует на плач. На рубеже XIX–XX вв. ведущий тогда эксперт в этом вопросе Лютер Холт из Колумбийского университета предостерегал против «порочной практики» утешения плачущих детей на ручках и вообще предупреждал, что негоже слишком часто их ласкать. Таков был мир детей из богатых семей — с нянями, которые должны были ненадолго показывать родителям детей перед сном, мир, в котором детей должно быть «видно, но не слышно». Этот период породил страннейший в истории роман на одну ночь, а именно когда фрейдисты и бихевиористы объединились для того, чтобы объяснить возникновение привязанности детей к матери. Для бихевиористов все было понятно: матери поощряют привязанность с помощью калорий, когда кормят своих детей. Фрейдисты с той же степенью уверенности утверждали, что у младенцев еще отсутствуют те структуры личности, Эго, которые могли бы сформировать отношения с чем-то, кроме материнской груди. Обе установки в сочетании с принципом воспитания «лучше, чтобы детей было видно, но не слышно» предполагают, что, если обеспечить младенца едой, комфортной температурой плюс всякими необходимыми мелочами, то получится прекрасное начало жизни. А куда в этой схеме помещаются любовь, душевное тепло, физический контакт? Никуда, они вообще не нужны. По крайней мере в одном случае подобные теоретические измышления стали губительными. Когда ребенок попадал надолго в больницу, считалось, что мама ему там не нужна, она только вызовет дополнительный эмоциональный переполох, ведь все, что нужно, обеспечивает медицинский персонал. Обычно матерям разрешали навещать детей раз в неделю в течение нескольких минут. Если дети лежали в больнице долго, то очень многие становились жертвами госпитализма — они просто угасали в больничной обстановке, умирая от невыясненных инфекций, болезней кишечника, болезней, никак не связанных с теми, из-за которых они попали в больницу. Это было время, когда знание о микробах привело к убеждению, что уж если ребенок попал в больницу, то его в целях антисептики лучше максимально изолировать и оставить в покое. Показательно, что смертность от госпитализма взлетела в больницах с новомодными инкубаторами (идеей, позаимствованной из куроводства); в лечебницах для бедных дела обстояли гораздо лучше, там детей выхаживали по старинке — с помощью тепла человеческих рук, доброты и заботы. В 1950-х гг. британский психиатр Джон Боулби поставил под сомнение бытовавшее мнение, что младенцы являются простейшими в эмоциональном плане организмами. С его теории привязанности началось развитие современных взглядов на дуэт мать-дитя. В трех томах своего труда «Привязанность и утрата» (Attachment and Loss) он сформулировал ответы на вопрос: «Что детям требуется от матери?». Они сейчас очевидны: любовь, ласка, теплота, отзывчивость, стимуляция, постоянство, надежность. А если лишить этого в детстве, то кого мы получим? Тревожного, печального и/или неспособного к привязанности взрослого. Боулби вдохновил Гарри Харлоу из Висконсинского университета на один из ключевых, хрестоматийных экспериментов в истории психологии. Этот эксперимент разрушил и фрейдистские, и бихевиористские догмы о связи «мать — дитя». Гарри вырастил детеныша макаки-резуса без матери, но с двумя «суррогатами». Оба суррогата представляли собой проволочный каркас в форме обезьяньего тела с пластиковой обезьяноподобной головой. К одной такой «маме» приделали бутылку с молоком. А тело другой обернули плюшевой тканью. Другими словами, одна «мама» давала калории, а другая — нечто похожее на материнское тепло. Фрейд и Скиннер наверняка наперегонки бы кинулись к «молочной» матери. А малыши-обезьянки выбрали плюшевую маму. «На одном молоке не выжить. Любовь — это чувство, и с ложки ею не накормишь», — писал Харлоу. Мать выполняет какую-то основополагающе необходимую функцию, и это стало безоговорочно ясно после одного чрезвычайно неоднозначного наблюдения. С 1990-х гг. в Америке резко упала преступность. Почему? Либералы превозносили экономическое процветание. Консерваторы — увеличенные полицейские бюджеты, расширение тюрем, введение закона «трех преступлений». Тем временем ученый-юрист Джон Донохью из Стэнфордского университета и экономист Стивен Левитт из Чикагского взглянули на проблему совсем с другой стороны. В качестве причины падения преступности они предположили легализацию абортов. Авторы сопоставили, штат за штатом, год разрешения абортов и демографию снижения преступности. В результате они выяснили, что когда в том или ином штате становились возможны аборты, то через 20 лет здесь падала преступность. Удивлены? Результаты вызвали полемику, но для меня они выглядят совершенно логично, хотя и печально. Что в общем и целом предвещает преступную жизнь? Родиться у матери, которая, будь ее воля, не завела бы этого ребенка. Так что же это за основополагающе необходимая функция, которую выполняет мать? А вот какая: мама дает ребенку уверенность в том, что счастлива просто самим фактом его существования. И все. Харлоу сумел продемонстрировать идею, важнейшую для наших рассуждений, — показать, что же такое матери (а позже сверстники) дают детям. Чтобы это сделать, ему пришлось провести один из самых болезненных и безумных экспериментов в истории психологии. Эксперимент заключался в том, что детенышей обезьян выращивали в изоляции, рядом не было ни матери, ни сверстников; первые месяцы и даже годы своей жизни обезьянки были лишены контакта с живым существом, и только потом их отправляли в общество других обезьян. Как и предполагалось, для тех бедняг дело закончилось катастрофой. Некоторые сидели в одиночестве, обнимая себя за плечи или раскачиваясь, как это делают аутисты. Другие предпринимали совершенно нелепые сексуальные или иерархические эскапады. Здесь нужно отметить кое-что важное. Оказавшись в группе, обезьяны не то чтобы вели себя совсем неожиданным образом — они не демонстрировали агрессию, подобно страусу, и не завлекали самок, как гекконы, — их поведение было нормальным, но неуместным. Они, например, выказывали жестами подчиненность по отношению к малявкам вполовину их меньше или угрожали альфа-самцам, хотя должны бы были съежиться от почтения. Матери и сверстники не учат моторике или порядку поведенческих актов, это как раз заложено в генах. Они учат где, когда и кому надлежит тот или иной поведенческий акт реализовать — т. е. соответствующему контексту поведения. Они дают первые уроки о плохом и хорошем поведении, будь то касание руки или нажатие на спусковой крючок. Когда я изучал павианов в Кении, мне довелось наблюдать поразительную ситуацию — как раз пример такого обучения. Две самки — одна высшего, другая низшего ранга — одновременно родили дочек. Дочка из «высшего ранга» развивалась быстрее, что уже обозначило некоторое неравенство. Когда обеим крошкам было несколько недель, они впервые встретились. Низкоранговая малышка углядела «аристократку» и заковыляла к ней, чтобы познакомиться. Ее мама заметила это и за хвост оттянула от несостоявшейся подружки. Так мама преподала дочке первый урок под названием «знай свое место». «Видела ее? Ее ранг намного выше твоего, поэтому нельзя просто подойти и сказать «давай дружить». Если ты ее увидишь, сиди смирно, в глаза не смотри, может, обойдется, и она не вытащит у тебя еду изо рта». Поразительно, что и через 20 лет, превратившись в почтенных старушек, эти две дамы сохранят ранговую асимметрию, которой они научились тем далеким утром. В шторм сгодится любая мама Харлоу подарил науке еще один важный вывод, и произошло это тоже благодаря одному безжалостному эксперименту. Детенышам обезьян в качестве мамы выдавали проволочный суррогат, у которого в середину тела был вделан воздушный пульверизатор. Когда малыш прижимался к такой маме, он получал в грудь струю воздуха. Как, по мнению бихевиориста, поведет себя обезьянка, встретившись с таким наказанием? Будет спасаться бегством. Но подобно детям, терпящим издевательства и побои в семье, наши обезьянки только крепче прижимались к суррогату. Как же получается, что мы привязываемся к источнику негативного подкрепления, ищем утешения в страданиях у источника страданий? И почему мы любим не тех людей, почему позволяем себя мучить, почему возвращаемся за следующей порцией мучений? У психологов наготове масса ответов. Потому что у вас низкая самооценка и вы не верите, что заслуживаете лучшего. Или убеждены, что только вы способны изменить этого дурного человека. Или идентифицируете себя с насильником, или считаете, что виноваты и потому навлекли на себя его / ее справедливый гнев — так насилие кажется более рациональным и менее пугающим. Все эти ответы небессмысленны, много чего объясняют и очень помогают изменить ситуацию к лучшему. Но Регина Салливан из Нью-Йоркского университета стала искать ответ совсем в другой области, на километры отстоящей от психологии человека. Салливан учила крысят ассоциировать нейтральный запах с электрошоком. Если формирование такого рефлекса начиналось, когда крысятам было десять дней и больше (т. е. это были крысята-подростки), то при появлении запаха происходила вполне логичная вещь: активировалась миндалина, выделялись глюкокортикоиды, крысята избегали запаха. Но что поразительно — стоило выработать ассоциацию запах-шок у совсем маленьких крысят, то ничего подобного не происходило; напротив, их тянуло к запаху. Почему? Здесь уместно рассказать о любопытном явлении, касающемся стресса у новорожденных. Плод грызунов прекрасным образом способен выделять глюкокортикоиды. Но спустя всего несколько часов после рождения надпочечники резко теряют данную функцию: они едва работают. Этот необычный эффект «стрессовой гипореактивности» (SHRP, англ. stress hyporesponsive period) постепенно идет на убыль в течение нескольких следующих недель. Каково значение SHRP? Глюкокортикоиды имеют настолько разнообразное и противоречивое влияние на развитие мозга (внимание, не отключайтесь, оставайтесь на связи!), что для оптимального развития их на всякий случай лучше выключить и с помощью SHRP сыграть в рулетку: «Я, пожалуй, не буду выделять глюкокортикоиды, чтобы мой мозг мог нормально развиваться; а если случатся неприятности, то у меня есть мама и пусть она с моими неприятностями справляется». Соответственно, если лишить крысят матери, то уже через несколько часов надпочечники увеличатся и восстановят способность к секреции большого количества глюкокортикоидов. В период SHRP младенцы будто бы используют следующее правило: «Если мама рядом (и мне не нужны свои глюкокортикоиды), меня должно тянуть к сильным стимулам. Это не может быть плохо для меня: Мама не позволила бы случиться плохому». Вернемся к эксперименту с запахом — стоило ввести глюкокортикоиды в миндалину совсем маленьких крысят во время выработки условного рефлекса, как та активировалась и крысята вырабатывали избегание запаха. И наоборот, если у крысят-подростков во время обучения заблокировать глюкокортикоиды, то у них разовьется пристрастие к этому запаху. А если при эксперименте присутствует мать, то глюкокортикоиды у крысят не выделяются и опять же развивается тяга к «опасному» запаху. Другими словами, у совсем маленьких детенышей крыс даже неприятные стимулы получают подкрепление в присутствии Мамы, даже если Мама сама является источником неприятных ощущений. Как писали Салливан с коллегами, «привязанность [у этих детенышей] к опекуну сформировалась в результате эволюции таким образом, чтобы связь между ними не зависела от качества проявляемой заботы». Если ты попал в шторм, то сгодится любая мама. Применительно к людям эти результаты объясняют, почему те, кого обижали в детстве, во взрослых отношениях часто ищут партнера, который бы их тоже обижал. А как же быть с обратной стороной проблемы? Почему 33% взрослых, испытавших издевательства в детстве, сами стали обидчиками? Психологи и тут находят множество ответов, построенных на модели идентификации с насильником и на рационализации для умаления ужаса происходящего: «Я люблю своих детей, но иногда, если это необходимо, могу их поколотить. Мой отец поступал так же, значит, и он меня любил». И, как и в предыдущем случае, здесь играет роль определенная глубинная биология — обезьянки-самочки, с которыми жестоко обращались матери, с большей вероятностью сами станут жестокими матерями. Источник: «Теории и практики»

12 интересных фактов о вкусе

Гораздо больше факторов, помимо вашего языка, участвуют в процессе дегустации пищи. Вкус — это не только одно из самых приятных из пяти чувств, но и удивительно сложное, которое наука пытается понять и манипулировать им. Предлагаем вам 12 увлекательных фактов о ваших вкусовых способностях. 1. Каждый человек имеет разное число вкусов. У каждого из нас есть несколько тысяч вкусовых рецепторов, но их количество может варьироваться. Средний диапазон составляет от 2000 до 10000. Кроме того, вкусовые рецепторы не ограничиваются языком. Их также можно обнаружить на стенках рта, горла и даже пищевода. По мере того, как человек стареет, вкусовые рецепторы становятся менее чувствительными, что, по мнению экспертов, может быть причиной того, что продукты, которые не нравятся в детстве, становятся вкусными для взрослого. 2. Вы чувствуете вкус с помощью своего мозга. В тот момент, когда вы, например, откусываете кусок от пирога, ваш рот кажется заполненным вкусом. Но на самом деле большая часть вкусового ощущения происходит в вашем мозгу. Если быть более точным, то ваши мозговые нервы и рецепторы посылают молекулы пищи в обонятельные нервные окончания вашего неба. Молекулы связываются с нервными окончаниями, которые сигнализируют обонянию, чтобы передать дальше ощущения важным мозговым нервам, которые связаны с частью мозга, известной как вкусовая кора. По мере того, как вкусовые и нервные сообщения проникают дальше в мозг, они объединяются с запаховыми, чтобы дать ощущение аромата. 3. Вы не сможете прочувствовать вкус, если не чувствуете запах. Когда вы чувствуете что-то с помощью носа, мозг «регистрирует» эти ощущения как исходящие из носа, в то время как запахи, ощущаемые с помощью языка, активируют другие части мозга. Поскольку большая часть вкуса заключается в запахе, который распространяется на обонятельные рецепторы в вашем мозге, соответственно, вы не будете испытывать вкуса в полной мере, если не будете чувствовать запаха. Если вы не можете чувствовать запах по причинам, связанным с курением сигарет, побочными эффектами лекарств или переломом носа, обонятельные рецепторы могут быть слишком повреждены, заблокированы, чтобы посылать сигналы в мозг. 4. Сладкая пища помогает сформировать память о еде. Употребление сладостей заставляет ваш мозг запоминать эту еду. Согласно исследованию 2015 года в журнале «Гиппокамп», ученые считают, что это вполне может помочь вам контролировать пищевое поведение. Существует определенный вид нейронов в дорсальном гиппокампе, который отвечает за эпизодическую память. Это тот вид памяти, который помогает вспомнить то, что вы испытывали в определенное место, в определенном времени. Соавтор исследования Мариза Парент из Института нейронауки в штате Джорджия сказала: «Мы принимаем такие решения, как не есть в обед, потому что утром плотно поели, основываясь на нашей памяти о том, что и когда мы ели». 5. Ученые способны включать и выключать манипуляцию мозговых клеток. Специальные рецепторы вкуса были найдены для каждого из пяти основных вкусов: сладкого, кислого, соленого, горького и пикантного. В 2015 году ученые рассказали в журнале «Природа», как им удалось включить или выключить вкус у мышей, не вводя пищу, а путем симуляции подавления нейронов в мозге. Например, когда они стимулировали нейроны, связанные с горьким вкусом, мыши показывали сморщенные выражения мордочек и могли все еще чувствовать вкус сладости, и наоборот. 6. Вы можете сами создавать свой вкус. У большинства из нас уже был опыт употребления хорошего апельсинового сока после чистки зубов, только для того, чтобы он был более похож на несладкий лимонный сок. Получается, что вкусовые рецепторы достаточно чувствительны, чтобы определенные соединения в пищевых продуктах и лекарствах могли изменить способность воспринимать один из пяти общих вкусов. Пенообразователь лаурил в большинстве зубных паст, по-видимому, подавляет рецепторы сладости. Это не так уж необычно. Соединение под названием цинарин в артишоках временно блокируют ваши рецепторы, отвечающие за сладкое. Затем, когда вы пьете воду, цинарин вымывается, а ваши рецепторы «просыпаются», поэтому вода на вкус кажется сладкой. 7. Запах ветчины может сделать вашу еду на вкус более соленой. Существует целая индустрия, создающая вкусы продуктов, которые вы покупаете в магазинах. Работая с явлениями, известными как фантомные ароматы, ученые обнаружили, что люди связывают ветчину с солью. Таким образом, простое добавление в пищу тонкого аромата ветчины заставляет ваш мозг воспринимать ее более соленой, чем она есть на самом деле. То же самое относится к запаху ванили, которые люди воспринимают как сладкий. 8. Ваши вкусовые рецепторы менее чувствительны в полете. Исследование, проведенное специалистами по питанию Корнелльского университета, показало, что люди, путешествующие на самолетах, подавляли рецепторы, отвечающие за вкус сладости. Исследование открывает дверь к новым вопросам о том, как на вкус влияет наша внутренняя схема, включая наше взаимодействие с окружающей средой. 9. Требовательность может быть «супертестером». Если вы придирчивый гость, у вас может быть новое оправдание вашей крайней неприязни, например, к баклажанам или чувствительности к малейшему намеку на присутствие лука. Вы можете быть одним из тех, кто входит в 25% людей, имеющих лишние папиллы на языке. Это означает, что у вас больше вкусовых рецепторов, и, следовательно, больше специфических вкусов. 10. Некоторые из ваших вкусовых предпочтений — генетические. Генетика может не полностью объяснить вашу любовь к мороженому или омарам, но в вашей ДНК может быть записан код, который учитывает ваши предпочтения в сладкой пище или ваше отвращение к определенным вкусам. Первое открытие генетической основы вкуса было проведено Артуром Фоксом в 1931 году, когда ученый работал с порошкообразным ПТК, и некоторые из компонентов попали в окружающий воздух. Один коллега обнаружил, что у него горький вкус, а Фокс этого не заметил. Позже они проводили эксперименты на друзьях и выявили, как по-разному они воспринимают вещество. Позже генетики обнаружили, что это явление основано на определенном гене, который кодирует рецептор вкуса. 11. Гены влияют на то, что кориандр имеет вкус мыла. Еще нет более обсуждаемого и спорного аромата, чем кориандр. Многие жалуются на его «мыльный» или «парфюмированный» вкус. Компания «23andME», специализирующаяся на потребительской генетике, определила два варианта, связанных с «мыльным» восприятием вкуса некоторыми людьми. Наиболее убедительная причина заключается в кластере генов, которые влияют на наши обонятельные рецепторы. Один из них кодирует рецептор, который очень чувствителен к химическим веществам, содержащихся в кориандре. 12. Сахарная крошка имеет биологическую основу. Ученые считают, что наше стремление к сладкому является предпочтением на биологическом уровне, которые, возможно, было разработано организмом для обеспечения выживания. Пристрастие к сладкому в древности могло обеспечить восприятие многих продуктов на вкус как сладкое. Более того, недавние исследования показывают, что мы так жаждем сладостей из-за их обезболивающих свойств. Источник: «12 Facts About the Sense of Taste» Jordan Rosenfeld Перевод: Катарина Акопова

«Стыдно быть несчастливым...»

«На фронте была далеко идущая мечта: если бы мне разрешили — потом, потом, когда кончится война, когда совсем кончится и все уже будет позади, — пускай не жить, к чему такая крайность, но просто оказаться Там и просто увидеть, просто посмотреть вокруг — что будет? Тогда, тогда, когда — совсем, совсем?.. И мне разрешили. Не просто смотреть, но: купаться, кататься, кувыркаться, одеваться, раздеваться, подниматься, опускаться, напиваться и не напиваться, обижаться и не обижаться, забываться и не забываться и еще тысячу всего только на эту рифму, и еще сто тысяч — на другие. Стыдно быть несчастливым. А женщины, самые, казалось бы, несовершенные, иногда говорят такие слова... И так смешно шутят, и так проницательно думают о нас — чтобы нам было лучше, чтобы нам было сладко — с последней из всех, как с первой из всех. И то и дело это им удается, то тут, то там, то так, то сяк. А если не удается, они страдают молча. А если говорят — иногда говорят такие слова... Стыдно быть несчастливым. А есть собаки. Они не умеют читать, ничего не читали, ни одной строчки! Ни разу по этому поводу у них не колотилось сердце, не подступал комок к горлу, они ни разу не хохотали, не перечитывали вслух своим знакомым. Стыдно быть несчастливым. А есть коровы — только и знают, что жуют свою жвачку и ничего не делают своими руками. Не смогли бы, даже если бы захотели! Пустяковый подарочек теленку — и то не в силах. Не говоря уже о работе ума: что-нибудь сочинить, сделать мало-мальское открытие на пользу таким же коровам, как они, и заволноваться, и вскричать: «Черт побери!» Ничего этого для них не существует. Стыдно быть несчастливым. Да что там, есть улитки! Им за всю свою жизнь суждено увидеть метр земли максимум... Просто увидеть! Просто смотреть, что происходит теперь, теперь, когда совсем, совсем кончилась война. Нет, если бы мне разрешили одно только это — я бы и тогда сказал: «Стыдно быть несчастливым». И каждый раз, когда я несчастлив, я твержу себе это: «Стыдно, стыдно, стыдно быть несчастливым!» Александр Володин

Поезд в тоннеле

Поезд остановился прямо в тоннеле. Причем первый вагон уже вышел из тоннеля, а последний еще не вошел. Неожиданная остановка огорчила всех, кроме пассажира из последнего вагона. И не потому, что в его вагоне было светлей, чем в других, а потому, что недалеко от тоннеля жил его отец. Каждый отпуск проезжал пассажир через этот тоннель, но отца не видел уже много лет, так как остановки здесь поезд не делал. Пассажир высунулся из окошка и окликнул проводника, который разгуливал вдоль поезда: — Что случилось? — Да при выходе из тоннеля рельс лопнул. — А скоро поедем? — Да не раньше, чем через четыре часа, — сказал проводник и двинулся обратно, на другой конец тоннеля. Прямо напротив последнего вагона находилась телефонная будка. Пассажир сошел с поезда и позвонил отцу. Ему ответили, что отец на работе, и дали номер рабочего телефона. Пассажир позвонил на работу. — Сынок?! — почему-то сразу узнал его отец. — Я, батя! На целых четыре часа. — Какая жалость, — расстроился отец. — У меня до конца работы как раз четыре часа. — А нельзя отпроситься? — Нельзя, — ответил отец. — Работа срочная. Ну да я что-нибудь придумаю. Пассажир повесил трубку. Проводник как раз возвращался из тоннеля. — Едем через два часа, — объявил он. — Как через два?! — ахнул пассажир. — Вы же обещали: через четыре! — Так ремонтник думал: за четыре отремонтирует, а теперь говорит: за два, — объяснил проводник и двинулся обратно, на другой конец тоннеля. Пассажир бросился к телефону: — Отец! Тут, понимаешь, какое дело: не четыре часа у меня, а два! — Какая досада! — огорчился отец. — Ну да ничего, поднажму маленько — может, за час управлюсь. Пассажир повесил трубку. Из тоннеля, насвистывая, вышел проводник: — Такой ремонтник попался хороший! За час, говорит, сделаю! Пассажир бросился к телефону: — Отец! Извиняй! Не два часа у меня, а час! — Вот незадача-то! — приуныл отец. — В полчаса я, конечно, не уложусь. Пассажир повесил трубку. Из тоннеля как раз возвращался проводник: — Ну, анекдот! Там работы, оказывается, на полчаса. — Что ж он голову-то морочит?! — закричал пассажир и бросился к телефону. — Отец! А за десять минут не сделаешь? — Сделаю, сынок! Костьми лягу, но сделаю! Пассажир повесил трубку. Из тоннеля, играя прутиком, вышел проводник: — Ну и трепач этот ремонтник! “Столько работы, столько работы!” А там делов-то на десять минут. — Вот гад! — прошептал пассажир и набрал номер. — Отец, слышь? Ничего у нас не выйдет. Там гад один обещал стоянку четыре часа, а теперь говорит: десять минут. — Действительно — гад, — согласился отец. — Ну да не отчаивайся: сейчас кончу! — Все по вагонам! — донесся из тоннеля голос проводника. — Прощай, отец! — крикнул пассажир. — Не дали нам с тобой встретиться! — Погоди, сынок! — шумно дыша, закричал отец. — Я уже освободился! Не вешай трубку! Но пассажир уже вскочил в вагон. При выезде из тоннеля он заметил будку путевого обходчика, а в ее окне — старика. Он вытирал кепкой мокрое лицо и радостно кричал в телефонную трубку: — Освободился я, сынок! Освободился! Но стук колес заглушал его слова…

Удивительная фотоловушка в лесу

Для наблюдений за дикой природой исследователи часто используют фотоловушки. Небольшие камеры автоматически запускаются от датчика движения и снимают фото или видео без участия человека. Видео, снятое одной из таких ловушек во французском лесу, набрало огромную популярность в соцсетях. Камеру расположили возле лесного ручья рядом с упавшим деревом. Когда установившие фотоловушку наблюдатели просмотрели видео, они были поражены. Бревно превратилось в мостик, которым воспользовались многочисленные животные, чтобы перебраться с одного берега на другой. На видео можно заметить лесного кота, бобра, малиновку, выдру, мышек, лису, утку, болотную курочку, цаплю, неспешно ползущую змею, любопытную белку и других животных.

Фундаментальная ошибка атрибуции

Если вы опаздываете на работу, то обычно вините в этом пробки, очереди в метро и плохую погоду; если опаздывает ваш коллега, то он, по вашему мнению, просто безответственный растяпа, который мало того что не смог лечь спать вовремя, так еще и будильник не завел. Считать, что все неприятности, случившиеся с нами, объясняются внешними факторами, а те, что случаются с другими, происходят исключительно по их собственной вине, — абсолютно нормально для человека. Это когнитивное искажение называется «фундаментальной ошибкой атрибуции» — о нем пойдет речь в нашей статье. В социальной психологии под термином «атрибуция» обычно понимают оценку поведения других людей и поиск причин, которые могли бы его объяснить. Причины, как правило, подразделяют на два основных типа: внешние и внутренние. В число внешних причин, повлиявших на те или иные поступки человека, входят не зависящие от него факторы, вынудившие его что-либо сделать. Скажем, человек, стащивший батон из супермаркета, был вынужден это сделать, потому что у него не было денег на еду. К внутренним причинам обычно относят индивидуальные характеристики человека: скажем, тот, кто приютил у себя бездомную собаку, отличается состраданием. Впервые так называемую «фундаментальную ошибку» в суждениях о мотивациях другого человека и причинах происходящего с ним описали в конце 1960-х годов Эдвард Джонс (Edward Jones) и Виктор Харрис (Victor Harris) из Университета Дьюка. Они провели эксперимент, в ходе которого просили участников прочитать и оценить написанные в свободной форме эссе о политике Фиделя Кастро, которая на тот момент считалась одной из причин разрыва американо-кубинских дипломатических отношений. При этом половина всех эссе, участвовавших в эксперименте, была написана в поддержку Кастро, а другая половина — против. Кроме того, часть эссе была написана на основе реальных взглядов их авторов, а в другой части авторская оценка режима Кастро определялась броском монетки, то есть могла как соответствовать реальным взглядам пишущего, так и нет. Разумеется, по мнению участников эксперимента, авторы, поддержавшие политику Кастро, отличались более позитивными взглядами на его деятельность. На участников эксперимента не повлияло даже то, что, по словам исследователей, ряд эссе в поддержку кубинского лидера были написаны по заданию и могли не отражать реальных взглядов своих авторов (с вероятностью 50 процентов). Участники эксперимента все равно полагали, что написанное в каждом тексте — никакая не предварительно заданная экспериментатором оценка, а отражение реальных взглядов автора. Другими словами, участникам трудно было представить себе, что поступки окружающих могут объясняться влиянием внешних факторов (в данном случае — заданием, данным экспериментатором). Получается, что мы склонны ставить деятельность других людей в строгое соответствие с их мнением и характером. Это резко контрастирует с тем, как люди воспринимают собственную деятельность. Если вспомнить пример, который мы привели в начале текста, то можно предположить (и мы не ошибемся), что исключительно внутренними факторами мы объясняем деятельность других людей, а вот когда дело доходит до оценки наших собственных поступков, то оказывается, что они — почти всегда результат воздействия определенных обстоятельств. При этом справедлив такой «перекос» не для всякой деятельности, а лишь для той, что приводит к отрицательным последствиям. Если с другим человеком случилось что-то хорошее, то мы скорее припишем это везению, то есть воздействию внешних обстоятельств. Равным образом все хорошее, что случилось с нами, мы склонны объяснять присущими нам положительными качествами, то есть внутренними факторами. Другими словами, предвзятое отношение к ситуации зависит не только от того, кто в нее попал, но и от того, какова она: в плохие ситуации мы сами попадаем по вине обстоятельств, а другие — по своей собственной вине, в то время как успехи других объясняются внешними факторами, а наши — внутренними. При этом предрасположенность к влиянию «фундаментальной ошибки атрибуции» не доминирует во всех частях современного мира. Во многом она объясняется культурными традициями. Например, в середине 1980-х годов американский психолог Джоан Миллер (Joan Miller) попросила представителей двух разных культур (американцев и индусов) объяснить поведение других людей. Оказалось, что представители более индивидуалистичной западной культуры более же склонны и к «фундаментальной ошибке атрибуции», чем представители коллективистской восточной культуры. Помимо этого, возникновение «фундаментальной ошибки атрибуции» объясняют тем, что люди по-возможности стремятся не отягощать себя неоднозначными ситуациями, в которых приходится делать непростой выбор. Взвесить все «за» и «против», четко продумать все причины и составить список возможных внешних факторов, которые могли бы повлиять на поведение другого человека, сложнее, чем просто решить, что во всем виноват он сам. Немногие когнитивные искажения могут быть по-настоящему опасны для общества, но «фундаментальная ошибка атрибуции» определенно претендует на место в этом списке. Этой ошибкой, к примеру, частично объясняется феномен «обвинения жертвы» (или «виктимблейминга»), которому, к сожалению, очень часто подвергаются жертвы сексуальных преступлений. Из-за позитивистского подхода, заставляющего людей думать, будто мир — место достаточно справедливое (что, разумеется, не так), даже при доказанной вине преступника объяснение ситуации все равно ищут в поведении жертвы, которая якобы так или иначе спровоцировала насильника. Подобные обвинения могут не только нанести дополнительный урон психике жертвы, но также — в худших случаях — помешать суду вынести справедливый приговор преступнику. Поэтому каждый раз, анализируя какую-то ситуацию и пытаясь понять причины случившегося, следует помнить: не все, что случается с посторонними нам людьми, они навлекают на себя сами. Источник: N+1 Автор: Елизавета Ивтушок

Ранившая в самое сердце, Пина Бауш

Немецкий хореограф Курт Йосс подарил нам понятие «танцтеатр». Это особый стиль танца, в котором театр и танец сливаются воедино с целью показать абсолютно новый уровень чувственности на сцене. Это направление появилось на свет в начале прошлого века благодаря совместным экспериментам хореографов немецкой и русской школ танца. Театральные композиции обладают драматичностью, присутствием насыщенных сюжетов и кардинально отличаются от традиционной техники балета. Несмотря на то, что направление придумал Курт Йосс, развитие его как современного танца — полностью заслуги Пины Бауш. Можно абсолютно не интересоваться и не разбираться в современном танце, но ни разу не услышать ее имя — просто невозможно. Увидев единожды плоды ее творчества, не влюбиться просто не получится. Пину Бауш сложно назвать хореографом в привычном понимании. Ее постановки стоят на пересечении жанров. Танцевальные движения сменяются диалогами и повествованием. Нередко самой выразительной частью представления становится сцена и присутствующие на ней декорации. К подбору музыки танцовщица подошла также в своей необычной манере. Она ставила как «Весну Священную» Стравинского, так и шлягеры, оперетту и даже джазовую импровизацию. У нее также отлично получилось комбинировать танец с музыкой французского электронщика Пьера Анри. Несмотря на то, что ее творчество глобально отличалось от классических балетных постановок, она сама владела ими в совершенстве. Будучи ребенком, она начала заниматься танцами и стала солисткой детского балета в родном городе, Вупперталь, ФРГ. В 15 лет она попала «Фолькванг-балет» в Эссене, который основал тот самый Курт Йосс. Там он ее и заметил, девушка с его помощью стала изучать различные направления танца. В возрасте 20 лет она получает грант на учебу и отправляется в США, в Джуллиардскую школу. Там ее обучали такие мастера, как Хосе Лимон, Энтони Тюдор и Пол Тейлор. Она даже стала выступать в их труппах. Казалось бы, ее танцевальная карьера в Штатах складывается просто замечательно. Но бывший метр, Курт Йосс, приглашает девушку вернуться обратно в Германию и стать солисткой в его собственной балетной школе, которую он открыл в Эссене. В 1963 году наступает новый этап в карьере Пины Бауш. Ее приглашают в Вупперталь возглавить балетную труппу местной Оперетты. Такую великолепную талантливую танцовщицу, как Пина, ждала работа в любом из театров мира, но ей нравилось жить в столь маленьком и уютном городке. Он известен тем, что его подвесная дорога была замечена и снята в фильме Вима Вендерса. С 1969 года, после нескольких успешных танцевальных сезонов на свет родились первые инсценировки Бауш. В том же году она завоевала премию на международном конкурсе хореографов. Слава и известность пришли к ней после удачной постановки версии оперы Глюка «Ифигения в Тавриде» в 1974 году. Критики были в полном восторге и писали о представлении как о лучшем в этом году. После того, как волна восторженных отзывов прошла, Бауш собрала собственную труппу и поставила собственные спектакли: «Семь смертных грехов», «Кафе Мюллер» по Брехту и Вайлю. Со временем ее работы стали визитной карточкой нового немецкого танца. В СМИ о ней писали как о самой важной фигуре немецкого культурного подъема. Но Пина не только поднимала, но и вбирала в себя дух, культуру и атмосферу тех мест, в которых работала. Женщина хрупкого телосложения имела страсть к курению на протяжении всей жизни. На многих видеоматериалах с репетиций она прикуривает вторую сигарету, едва закончив с первой. И, тем не менее, у нее не было очевидных проблем со здоровьем. Казалось, ее жизнелюбию и творческой энергии нет конца и края. Но, увы, в 68 лет плохое самочувствие заставило ее обратиться к врачу. Ей диагностировали рак легких. Спустя несколько дней после этого она умирает. В день ее смерти ее труппа отыграла постановку «Семь смертных грехов» уже без ее участия, но, несомненно, в ее честь. «Танцуйте, иначе мы потеряны» Пина Бауш Автор: Катарина Акопова

Драматург Жан Ануй

«Дело чести драматурга — поставлять пьесы. Прежде всего мы обязаны думать о том, что актерам надо каждый вечер играть для публики, которая приходит в театр, чтобы забыть о своих невзгодах и смерти. А если какая-нибудь из них окажется вдруг шедевром — что ж, тем лучше!» — Жан Ануй Театр привлекал юного Жана. В детстве ему посчастливилось попасть на оперетту в казино, где работали его родственники. Его вдохновляли комики, игра актеров очаровывала. Это научило его видеть «крупно», дало большой опыт восприятия театрального искусства. Путь драматурга начинался с малого — он писал юмористические сценарии для кино. Огромное влияние на него оказала актерская игра Жуве, у которого Жан работал секретарем. В своем дневнике Ануй писал, как его взволновало его исполнение Зигфрида в 1928 году. С ним, к сожалению, он не нашел общего языка, но дорога в театр Жироду была открыта. После его смерти он часто вспоминал тот самый вечер, когда ему открылся секрет Мариво, считающийся утерянным: «Дорогой Жироду, сейчас уж не скажешь вам, раз уж я так и не осмелился или так и не захотел сказать вам, какая странная борьба отчаяния и безудержного ликования, гордости и нежнейшего смирения шла в душе зеленого юнца, сбежавшего с галерки «Комеди де Шанз-Элизе». Волнение, как мне кажется, похожее на то, что я пережил некогда, читая рассказы Чехова, волнение тех минут, когда говоришь себе: «То, что я мечтаю сделать, то, чего мне, конечно, никогда сделать не удастся, кому-то удалось, и это — прекрасно». Жироду научил Ануя поэтическому языку, языку искусства более подлинному, чем стенографическая запись диалогов и событий. Мировую славу французскому драматургу принесла пьеса «Антигона», которую поставили на сцене оккупированного Парижа в 1944 году. Постановка сразу же стала популярной, она призывала не подчиняться насилию, отразить натиск захватчиков. В то же время, она заняла нишу в истории европейской драматургии. Ануй занимался творчеством еще до «Антигоны». Первая самостоятельная пьеса вышла в 1931 году — «Горностай». В течении 30 лет Ануй стабильно писал по произведению в год. Вместе с «Пассажиром без багажа» пришел первый успех. Жана заметила публика и восприняла его с большой симпатией. Позже он писал сценарии к таким фильмам, как «Мсье Винсент» и «Маленький Мольер». Жан Ануй оказал огромное влияние на театр. Сейчас по всему миру ставятся его пьесы. В России в первый раз была представлена «Антигона» в 2001 году в Московском Художественном театре имени А. П. Чехова. В том же году в Небольшом Драматическом Театре прошла премьера «Оркестра». По сей день в больших и любительских театрах ежемесячно проходит «Антигона». К сожалению, найти печатное издание в книжных магазинах будет непросто. Но в чудо-Интернете — всегда! По материалам статьи «Андре Моруа. От Монтеня до Арагона. Жан Ануй» Автор: Катарина Акопова